Или – и об этом думать было труднее всего – даром рекомбинации наделена не только Кван.
Он до сих пор не встретил ни одного из оставшихся Наблюдателей. Он даже не знал, живы ли они или, подобно игрушкам Мастера, застыли в капсулах жуткими полуживыми куклами. Единственная его со-сестра, Кван, звавшаяся теперь Безумной Ю, осела в Китай-городе через половину земного шара от него, и никаких контактов с ней у Джи не было. Он знал её адрес, её номер коммуникатора, её профиль в единой сети, но ни разу не позвонил. Боялся? Уж слишком её вишнёвые глаза напоминали ему о собственной неразрешённой дилемме.
Стоит ли беречь свою жизнь как единственную, или ему позавидует любая кошка, обладательница всего-то жалких девяти попыток?
И, может быть, нелепая импульсивная затея с осциллятором была продиктована как раз желанием выяснить это?
SMP снова засветился. Время. Его время вышло, а, значит, пора убираться – пока не убрали.
***
На улице сыпал промозглый дождь. Осенние сумерки только-только переползали в темноту, но центр уже полыхал неоном. Час пик. Запруженные электрокарами улицы стояли, воздух оглашался громкими сигналами. Дроны городской службы контроля носились, едва не задевая головы пешеходов, непрерывно сверкали вспышками миниатюрных камер. Пятничный вечер – самое время «доить» разозлённых и усталых граждан, спешащих пропустить по стаканчику в честь уик-энда.
Чьё-то утро завтра начнётся с похмелья и штрафных квитанций.
Джи встроился в поток пешеходов, обтекающий намертво встрявшие в пробку электрокары прямо по проезжей части. Прохладный ветер с запахом железа и горячего пластика ерошил мокрые волосы. Уворачиваясь от острых зонтичных спиц, Джи слегка сжал пальцами мочку левого уха. Из миниатюрного динамика, закреплённого в ушной раковине, полилась негромкая приятная мелодия, заглушая шум дождя по жёсткой коже куртки.
– Ближайший бар с хорошей кухней, – поднеся запястье к губам, скомандовал Джи.
SMP послушно вспыхнул, рисуя на тыльной стороне ладони карту. Линии расплывались, искажаемые каплями воды.
– Аудиомаршрут.
Музыка прервалась.
– Пешком или на мобиле? – поинтересовался приятный женский голос.
– Шутишь, – усмехнулся Джи, – ты только глянь, что тут творится.
– Боюсь, в моей конструкции отсутствует модуль визуальной оценки окружающей обстановки, – отозвались в ухе, – желаете провести апгрейд?
– И блок распознавания юмора заодно, пожалуйста, – Джи отбросил со лба мокрые волосы, – проложи пеший маршрут.
Следуя указаниям SMP, Джи миновал гудящую закупоренную Парк-авеню и выбрался на Мэдисон. В голове уже начинало неприятно шуметь. Пора было перекусить – иначе голод успеет взять своё, прежде чем он доберётся домой.
Бар «У Попа» приткнулся в полуподвале широченного строения, нашпигованного бутиками как рыбье брюхо икринками. Кислотная вывеска мерцала неровными буквами над самым тротуаром. Джи прищёлкнул языком.
– Надеюсь, повару здесь платят больше, чем дизайнеру.
Внутри царила тёмная душная теплота, даже приятная после промозглой улицы. Вместо ближней стены тускло светилась наполовину утопленная в нишу витрина из стеклопластика. Длинный и прямой как линейка зал оказался почти пуст.
Джи взял у скучающего бармена банку «Батори» с мясной тарелкой и присел за стол подальше от светящейся витрины.
Мясо оказалось на удивление свежим и почти натуральным, коктейль – в меру перченым и даже поданным как надо. Запивая нежные ломтики густой смесью апельсина, томатной массы и пряной зелени, Джи разглядывал редких посетителей. Шум в голове ослабевал, сходил на нет, гадливое чувство провальной пустоты в груди отдалилось, и он мысленно одобрил выбор наручного «помощника». Конечно, можно было добраться до одного из десятков дорвеев. Карты этих пунктов обращения имелись у любого из «детей ночи» (а разработчик карт, полу-независимая дочка Google Maps, хорошенько наживался на регулярных обновлениях, эксплуатируя потребность гемозависимых в актуальной информации о том, где можно получить препарат гемоглобина или, чем чёрт не шутит, удачно попасть на процедуру инициации – если квота позволяет). Но не хотелось. Не хотелось видеть мерзкие стерильно-холодные стены, из-за которых любой дорвей напоминал прозекторскую. Не хотелось нюхать вонь ароматических масел, слушать звон ампул с «ферритом» в медицинских шкафчиках, ухватывая краем глаза белые перепуганные лица тех, кому оставалось быть людьми считанные минуты.