Все эти идеи начали появляться уже в античной литературе, но значительного развития достигли в средневековье, проникнув даже в народные сказки. В одном очень раннем тексте (созданном, вероятно, в I веке н. э.) говорится о духе, скрытом в камне, который был найден на дне Нила: «Погрузите туда руку и извлеките дух (pneuma). Это и есть экстракция ртути (exhydrargyrosis)».
Существует множество свидетельств того, как этот анимистический архетип функционировал на протяжении почти семнадцати веков. С одной стороны, Меркурий (ртуть) — это металл, с другой же стороны — жидкость, к тому же быстро испаряющаяся, то есть легко трансформируемая в «пар», в «дух»; последний, в качестве «духа Меркурия», считался всеисцеляющим средством, спасителем и хранителем мира (servator mundi). Меркурий — «спаситель», «примиряющий врагов»; будучи «пищей бессмертия» (cibus immortalis), он избавляет творение от болезней и порчи, то есть делает для него примерно то же, что Христос — для людей. На языке Отцов Церкви Христос именуется «бьющим родником»; аналогично алхимики называли Меркурия aqua permanens, ros Gideonis («Гедеонова роса» 1), vinum ardens («горящее вино»), mare nostrum («наше море»), sanguis («кровь») и т. д.
Существует множество свидетельств (относящихся в особенности к раннему периоду наблюдений за НЛО), что эти объекты появляются неожиданно и столь же неожиданно исчезают. Их можно обнаружить с помощью радара, но они невидимы, а иногда они поддаются визуальному наблюдению, но не регистрируются радаром. Утверждается, что НЛО способны произвольно становиться видимыми или невидимыми; иначе говоря, они состоят из вещества,
1) См.: Книга Судей, 6, 37-40.
которое либо можно видеть, либо нет. В первую очередь приходит на ум аналогия с летучей жидкостью:из невидимого состояния она конденсируется в видимую каплю. Погружаясь в изучение древних текстов, мы все еще трепетно ощущаем чудо исчезновения и повторного появления, которое раскрывалось алхимику через испарение воды или ртути: по Гераклиту именно это и есть происходящий по мановению волшебной палочки Гермеса процесс превращения души, ставшей водой, в невидимую «пневму», и ее нисхождения из эмпирея обратно в видимую форму творения. Драгоценный документ с описанием этого превращения оставил нам Зосим Панополитанский (III век).
Игра воображения, которой человек предается у кипящего котла — находясь при этом в ситуации, соответствующей самым ранним попыткам познания окружающего мира, — также, возможно, оказала влияние на феномен исчезновения и повторного появления НЛО.
Форма капли, неожиданно возникшая в сновидении, подсказала нам сравнение с центральной идеей алхимии, известной не только в Европе, но и в Индии, а также в Китае. Читателю может показаться, что в поисках критериев для сравнения мы зашли слишком далеко. Но если кто-то хочет приблизиться к объяснению такого исключительного явления, как НЛО, он обязан привлечь для этой цели столь же исключительный психологический контекст. Не следует надеяться, что наши известные принципы рационального объяснения могут оказаться соизмеримыми с тем ощущением странности, которое неотъемлемо присуще появлениям НЛО. Психоаналитическийподход (во фрейдовском смысле) способен в лучшем случае на то, чтобы на основании предвзятой сексуальной «теории» трансформировать представление о НЛО в соответствующую сексуальную фантазию; например, рассматриваемый нами сон в лучшем случае свелся бы к нисхождению с небес «вытесненной» матки: учитывая то обстоятельство, что женщина, о которой идет речь, была подвержена кошмарам, подобная интерпретация удачно вписалась бы в давнюю концепцию истерии как «миграции матки» (hysteros = «матка») . Но как же тогда быть с пилотами-мужчинами, которые фактически являются авторами слухов? Как бы то ни было, «сексуальный язык» имеет не большее значение,чем любое другое средство символического выражения.По сути дела этот способ объяснения носит такой же рационалистический и одновременно мифологический характер, как и россказни с технической подоплекой о сущности и целях НЛО.
Рассказчица достаточно хорошо знает психологию, чтобы даже во сне сознаватьнеобходимость не поддаваться страху и не пытаться бежать — хотя именно это она предпочла бы сделать. Ее бессознательное создает ситуацию невозможности для нее такого выхода. Таким образом, рассказчица получает возможность наблюдать феномен с близкого расстояния. Оказывается, что он не представляет опасности. Несомненно, беспечные шаги женщины, идущей вниз по Елисейским полям, указывают на существование в мире людей, либо ничего не знающих о явлениях подобного рода, либо не испытывающих никакого страха перед ними.
КОММЕНТАРИЙ КО ВТОРОМУ СНУ
Экспозиция сна начинается с того, что царит темная ночь; обычно именно в этот час люди спят и видят сны. Как и в предыдущем сне, разгорается паника. Появляются многочисленныелетающие объекты. Вспомним комментарий к первому сну: там летающая тарелка появилась в единственном числе, тогда как здесь их очень много. Это значит, что первый сон подчеркивает единство «Самости», единство той всеподчиняющей, можно сказать — божественной формы, которая воплощает целостность человека; во втором сне единство распадается на множественность. В мифологическом измерении эта множественность соответствовала бы множественности богов, человекобогов, демонов или душ. На языке герметической философии таинственная сущность, квинтэссенция имеет, конечно, тысячи имен, но по существу она составляет нечто Одно, Единое (что в принципе синонимично понятию «Бог»), и обращается в множественность только в результате определенного дробления, распада (multiplicatio).
Алхимия ощущает и осознает себя как «божественное творение» (opus divinum) — в той мере, в какой она стремится освободить «скованную душу» (anima in compendibus), то есть освободить демиурга, разделенного между созданными им же самим стихиями, вызволить его из заточения и, таким образом, привести душу к ее первоначальному состоянию единства. С точки зрения психологии множественность, в виде которой представлен символ единства, означает расщепление, приводящее к появлению самостоятельных единиц, то есть, иначе говоря, множественность «Самости»: «метафизическое» Начало, Единое Божество распадается на множество «низших богов» (dei inferiores). С точки зрения христианской догмы подобный процесс мог бы показаться глубочайшей ересью, если бы не ясные и точные слова Христа: «Вы как боги», и не менее ясная мысль о том, что люди — это «дети Божьи»: оба утверждения предполагают по меньшей мере потенциальную родственность людей Богу.
В психологическом плане множественность летающих объектов могла бы соответствовать проекции множественности человеческих особей, но выбор символа — изображения в виде округлых тел — показывает, что в данном случае проецируется не просто множественность личностей, а скорее их идеальная психическая целостность, то есть, иначе говоря, не эмпирический человек — такой, каким он знает сам себя, — но его глобальная психическая субстанция, в пределах которой содержимое сознания должно быть дополнено содержимым бессознательного. Благодаря успехам психологии нам известно нечто существенное, касающееся сферы бессознательного; используя это знание, мы пытаемся с помощью гипотетических догадок двигаться дальше. Тем не менее мы все еще очень далеки от возможности составить хоть сколько-нибудь обоснованную концепцию целого — пусть даже гипотетическую. Из великого множества сложностей, с которыми сталкивается психология бессознательного, упомянем только одну — парапсихологические констатации;в настоящее время ими уже нельзя пренебрегать, и более того — их следует принимать во внимание, если мы хотим оценить психические процессы во всей их полноте. Таким образом, уже нет оснований рассматривать бессознательное как нечто, находящееся в каузальной зависимости от сознания, поскольку оно обладает свойствами, которые сознанию чужды. В нем скорее следует видеть независимую величину, находящуюся в постоянном взаимодействии с сознанием.