— Ты сказал, что не хочешь на мне жениться, — прошептала она.
— Я много чего говорю.
Он склонился к ней. Что б она ни говорила, откладывая мысли на будущее, она столько раз представляла себе этот момент… наблюдала за ним краем глаза и пыталась представить, какими же будут его поцелуи. Нежными? Неуклюжими? Или они будут, как и его смех, уверенными и такими вредными?
Сердце Арсинои забилось быстрее. Она склонилась к нему, а после вспомнила о том, что болиголов всё ещё был у неё на губах.
— Не смей!
Она толкнула его, и он рухнул в траву.
— Ой, — выдохнул он.
— Прости, — она покраснела и протянула ему руку. — Я этого не хотела.
— Целоваться или толкать? — он поднялся, так и не посмотрев ей в глаза, и покраснел. — Я сделал что-то не так? Или, может быть, ты совершенно не хочешь со мной целоваться? Или это дело в месте? Потому что, поверь, я…
— Нет, — Арсиноя всё ещё чувствовала на языке тот самый горький, ядовитый привкус болиголова. Она почти забыла. Она едва ли не убила его, и эта мысль на миг украла её дыхание. — Простит. Просто я не хочу… точнее, не сейчас.
Джулс и Джозеф опустошили уже две кружки эля, прежде чем признали, что Билли и Арсиноя не вернутся.
— Наверное, это к лучшему, — промолвил Джозеф. — Уже поздно, а народ может потребовать спьяну своего медведя.
Джулс нахмурилась. Этот фантомный медведь становился серьёзной проблемой. Арсиноя не виделась с ним с того самого вечера, говорила, что в нём слишком много жестокости, что он должен держаться подальше от леса, но это всё меньше и меньше удовлетворяло людей Волчьей Весны.
— Что ж, — Джозеф оттолкнулся от стола. — Пойдём? Или ещё моллюсков?
Джулс покачала головой, и они вместе вышли на улицу. Солнечный свет уже почти утих, вода в заливе сверкала медно-апельсиновыми оттенками. Когда они подошли чуть ближе, Джозеф потянулся к её руке.
Его прикосновение всё ещё доставляло ей удовольствие, даже если и было испорчено тем, что случилось между ним и Мирабеллой.
— Джозеф, — она протянула руку. — Твои пальцы…
Он отпустил её ладонь и сжал руку в кулак. Пальцы его были сбиты в кровь после лодок.
— Всегда говорил, что не пойду на верфь к отцу и Мэтью. Хотя, а что ещё я буду делать? — он вздохнул. — Не такая уж и плохая жизнь. Ну, им достаточно, что я так думаю, а ты вроде не против, что от меня воняет тиной.
Джулс ненавидела себя за спокойствие — она ведь оказалась в ловушке.
— Нет, не против, — ответила она. — Это, так или иначе, не навсегда.
— Не навсегда?
— Конечно, нет. Ты забыл? Пока Арсиноя не победит. Совет, стража…
— А, — он пожал плечами. — Наш счастливый конец, ты об этом?
Они вместе медленно шагали по проулкам, потом свернули к докам, минуя громадные стопки деревянных ящиков, наполненных пустыми бутылками.
— А куда сегодня вечером пошла Арсиноя? — спросил Джозеф.
— Думаю, к дереву. Пытается найти Мадригал и немного поколдовать.
— Мадригал сейчас с Мэтью. Они встретились в доках, он как раз отправлялся в «Уистлер».
Мадригал и Мэтью. Их имена — сочетание скорее, — заставили её содрогнуться. Мама давно должна была успокоиться. А Мэтью, по крайней мере, должен был прийти в себя. Должен был понять, до какой степени Мадригал бестактна и непостоянна! Он должен был помнить о том, что он всё ещё любил её тётушку Караф, изгнали её в Чёрный Коттедж или нет.
— Им давно уже пора это прекратить, — промолвила она.
— Может быть, но они не собираются этого делать. Он говорит, что он её любит, Джулс.
— Только глазами, — выплюнула она, — а не сердцем! — Джозеф почти содрогнулся, когда она сказала это, и она всмотрелась в его красивый профиль. Может быть, так любят все люди. Куда больше глазами, чем сердцем. Может, дело не в шторме и обстоятельствах? Бред. Конечно, у королевы Мирабеллы есть на что посмотреть, и, может быть, так намного проще…
Джулс отступила.
— Что такое? — спросил Джозеф. Они стояли на углу, из дверей таверны как раз вывалилось несколько людей. Когда они увидели Джозефа, то мигом остановились.
Джозеф обнял Джулс за плечи.
— Просто пойдём отсюда.
Но, когда они проходили мимо, какая-то девица, выпившая слишком много виски, толкнула Джозефа локтем, а потом, когда он обернулся, сплюнула — слюна даже попала ему на грудь.
Джозеф скривился от отвращения, но выдавил из себя улыбку.
Джулс вспыхнула.