Джозеф обнял её и прижал к себе.
— Тебе и отсюда хорошо видно. Видишь? Вон там, столы, на них горы бумажных фонариков, которые уже приготовили к тому, чтобы отпускать в гавань. Как и в любой другой год…
Но это был не любой другой год. Голубое небо сияло у них над головами, как никогда не бывало прежде, и от каждой кухни исходил тоненький дымок готовки. И в каждом доме ждали прихода королев, что пытались убить Арсиною.
— Я однажды сказала, что лучше б ты не возвращался, — ответила Джулс. — Но я не то имела в виду… Без тебя я б не выдержала.
Джозеф ласково погладил её по голове.
— Я всегда буду рядом, Джулс, — он крепко обнял её.
Она придвинулась ближе, но чем крепче она его держала, тем дальше был он. Джозеф не принадлежал этому месту, и она не знала почему.
— Поцелуй меня, Джозеф, — но это она притянула его к себе.
Её руки скользнули по его спине, она потянула его рубашку, пока та не начала трещать. Он стянул рубашку с плеч, и они рассмеялись, когда её руки застыли.
— Я люблю тебя, — промолвила Джулс. Она могла позволить себе один миг на двоих. Джозеф, её руки на его плечах, прикосновения его пальцев к её волосам. Она упала на кровать и потянула его за собой.
— Я люблю тебя, Джулс. И буду любить, пока жив.
Арсиноя дёргала свой жилет за край. Она носила его и прежде, но сегодня стало ещё неудобнее. И маска на лице сидела плохо, как бы она ни повязала ленту.
Отвратительно! Венок заставлял её голову зудеть. Они каждый год пихали это в её волосы, даже если она стригла их так коротко, что коса казалась просто обрубком. Но прежде её это не беспокоило — значит, дело в дне, а не в волосах.
Она нашла Мадригал в тени, рядом с Мэтью.
— Ты видела Джулс? — спросила она.
— Нет, — ответила Мадригал. — Думала, она будет тут. Нельзя держать это вечно, — она опустила плечи, и на руке красовалась прячущая ожог повязка, тянувшаяся по шее и вниз по руке. Она скривилась, когда возложила венок с белыми подснежниками и виноградом на голову Мэтью, и сидела, бледная, тонкая, с растущим животом.
Мэтью протянул руку и притянул к себе Арсиною. Его улыбка — улыбка Сандринов, — была такой привычной, такой очаровательной и такой красивой, так что даже она сама могла покраснеть, так что Мадригал явно не рассказала ему о том, что увидела в том огне.
— Какой прекрасный венок, — промолвил он.
Арсиноя ткнула его пальцем.
— Бывает лучше, — она подумала о подарке Билли. Она вынуждена была отдать его Каит, когда жрицы пришли с венком для королевы Природы, больше напоминающем ей букет. Столько фиолетового, жёлтого, что в центр уже можно было не пихать фонарик.
Она громко хлопнула дверью, когда вернулась в дом, и Каит шагнула ей на встречу, с Евой на плече.
— Пора.
— Уже? А разве мы не должны хотя бы подождать Джулс?
— Некогда больше ждать. Мы хозяева, должны прибыть первыми, и Джулс отлично знает об этом. Я уверена, что она будет там.
Арсиноя выдохнула и призвала Брэддока, пока Каит и Мадригал встали впереди, Мэтью у неё за спиной. Эллис подошёл поближе и сжал плечо.
— Подожди, — она улыбнулась. — Мы не прощаемся!
— Ни за что, — ответил Эллис. — Просто — я здесь. Не бойся за своего Брэддока, родная.
Арсиноя быстро кивнула. Волчья Весна уже озолотилась сиянием заката.
— Странно, — промолвила она, — чувствовать себя в опасности в такой прекрасный день…
Они начали своё шествие, и хотя идти приходилось вниз, она не чувствовала ног. Она просто пыталась не сбиваться с темпа, а пальцы левой руки запустила в тёплый мех Брэддока.
К тому времени, когда они прибыли, в бухте уже было множество людей, что устраивались у доков и поспешно занимали свои места. Верховная жрица Лука стояла у воды с тремя жрицами, и с Отем, главной жрицей Волчьей Весны. Когда Лука увидела Арсиною, она склонила голову, безо всякой угрозы в жесте, но желудок её всё равно сжался, и она с беспокойством оглянулась в поисках Джулс, но той не было.
Мирабелла шагала с Билли, следовала за Сарой и Бри. Сегодня Вествуды игнорировали тот факт, что он был просто дегустатором, и относились к нему, как к жениху. И он до этой поры прекрасно справлялся с задачей, хотя постоянно искал в толпе Арсиною.
Сара замедлилась, и их линия слилась воедино, так что дядя Майлз и Нико едва не наткнулись на Мирабеллу. Хорошо, что платье её было коротким, без шлейфа, а значит, нереальным было оставить грязь на подоле.
Мирабелла втянула шею. Всё из-за слишком длинной, переполненной членами Чёрного Совета процессии Катарины! Она больше не могла увидеть Катари — только её распущенные волосы, в которых затерялась одна маленькая булавка и множество алых цветов. Она шагала рука об руку со своим женихом, красивым юношей с золотистыми волосами.
Они вновь пришли в движение, и Мирабелла почувствовала, как в ней всколыхнулось возбуждение. Она здесь, в Волчьей Весне, где выросла Арсиноя. И где-то здесь, рядом с водой, она стоит. Не одна. Она будет со своим медведем.
Когда они наконец-то достигли берега, вокруг было до ужаса тихо. Мирабела ожидала, что отравители будут шуметь. Возможно, будет плеваться природа, но нет же! Ни криков, ни болтовни. Это совершенно не походило на фестиваль.
Когда они заняли свои места, Билли напрягся. Там стояла Арсиноя, и когда она посмотрела на Билли, то даже покраснела, вопреки своей маске.
Мирабелла мысленно улыбнулась. Сегодня не случится зла. Вообще ничего не случится, просто красивые фонарики будут плыть по воде, и баржа, наполненная фруктами и зерном, сгорит в море. Медведь Арсинои был совершенно спокоен, и Катарину, кажется, интересовал только откровенно компрометирующий своей близостью её жених.
Чёрный Совет так старался собрать их всех вместе в Волчьей Весне! Мирабеллу радовало, что их ожидало разочарование.
Арсиноя посмотрела на берег у ног своих сестёр. Впервые с дня, как они покинули Чёрный коттедж, она оказалась так близко сразу к обеим. Маленькая Катарина, такая непревзойдённая среди Арронов, но больше не просто кукла. Её подбородок был высоко вздёрнут, а губы изогнулись в мрачной улыбке.
А Мирабелла, что ж, она, как обычно, оставалась предельно холодной. Её сестры — королевы, и они знают, что делать.
— Вот как, — прошептала Арсиноя, — кто-то умрёт.
— Они должны были подыскать для церемонии место получше, — промолвил Николас. — Что-то такое, где не будет так отвратительно пахнеть!
Ветер изменил направление и принёс с собой запах с рынка, но Катарина была не против. Она в Волчьей Весне мало что успела увидеть, а ей ведь понравилось! Это безумие, шаткая рыбацкая лодка — они все стояли на воде и сияли мириадами огней в синем свете сумерек.
— Королевы — вперёд! — промолвила Верховная Жрица, и Катарина усмеънулась, когда Лука протянула руку к Природе. — Королева Арсиноя!
Арсиноя подошла к воде, больше напоминая селянку, чем королеву. Она получила от жрицы пылающий фонарик и склонилась, чтобы неловко толкнуть вперёд свой венок.
— Королева Катарина!
Катари взяла свой фонарь у жрицы Индрид-Дауна. Она поставила его в центр венка и опустила на воду, а после улыбнулась, когда её красные розы оттолкнули в сторону полевые цветы Арсинои.
— Они же не думают, что Верховная жрица даст фонарь Мирабелле, — пробормотал кто-то в толпе, когда Катарина вернулась, но они, естественно, сделали это. Мирабелла взяла свой фонарик у Луки, поцеловала её в лоб. Ненависть отравителей была столь сильна, что Катарина услышала их шипение.
Мирабелла выпустила свой венок и воспользовалась своим даром, чтобы все три выплыли в гавань. Словно это было знаком — лодки внезапно избавились от своего груза, и вся бухта запылала. Совсем рядом проплыла баржа с яблоками и пшеницей.
— Люди Роланса приносят подношение народу Волчьей Весны, — промолвила Мирабелла, — чтобы возблагодарить их за гостеприимство!