И регент в бешеной злости сгреб на себя руками простыни и остальные подушки, пытаясь смириться с очередным просчетом в отношении сумасбродной леди.
Скрип двери заставил мужчину настороженно замереть под простынями, напрягая слух.
«Неужели вернулась?» — подумал он и тут же оценил, что звук пришел с другой стороны — «Ванная! Точно. Наверное, умывалась» — решил, было, он, но тут скрип половиц заглушил тихий и мелодичный перезвон серебряных колокольчиков, а тишину прервал глубокий и откровенно нетрезвый мужской голос:
— Не судите строго, леди.
…
Сперва в него полетел куст шиповника. Последний, судя по всему. Потому как остальные уже давно были безжалостно выдраны прошлыми воздыхателями неугомонной леди Леи.
Куст метко попал в цель, оседая корнями прямо на подушках и пачкая постель сырыми комьями грязи.
— Это Вам, — пояснил Киран, вздыхая — Его лучше в волосы… Чтобы красиво — и, развернувшись, прямо из стоячего положения, король наклонился к полу.
Закрыть глаза Никай не успел. А потому воочию убедился в глубине братской души, ежели можно так выразиться.
Пока регент пытался справиться с резко поднявшейся к горлу тошнотой (все-ж таки некоторые интимные подробности о собственном брате были явно лишними), как прямо в него полетела россыпь каких-то мелких камушков. Один из них упал между подушек и в нос Никаю ударил аромат жженой карамели и жареного ореха.
— Вот. Погрызите, пока, — пьяно покачиваясь, выдал Киран и неожиданно плотоядно улыбнулся — Хотя… Может ну его? Давайте сразу в клетку, а? Я Вас золотом осыпать буду.
И нетрезвый мужчина, скалясь и оплывая туманом, уверенно направился к кровати, радуя замершего в подушках регента на глазах обретающим плотность образом алого дракона.
Никай испугался. Дракон чужого мужчину в постели своей избранной не оценит точно. Тут братские чувства не помогут, и в шутку ничего не сведешь. Остается надеяться, что смерть будет быстрой. И то, если сильно повезет.
От отчаяния, регент глухо застонал и ощутимо вздрогнул, нащупывая на бедре острый кинжал.
Король замер. Крылья его носа пару раз трепыхнулись, втягивая воздух. Голова ящера медленно наклонилась в сторону.
— Ты боишься меня с-силь? Не бойс-ся… Ты моя драгоценнос-сть.
Вместо ответа, однако, прямо в обескураженную драконью морду прилетел метко брошенный глазированный орех, выпущенный из-под горы одеял.
Зверь замер и слегка задумался.
— Ну, нет так нет, — грустно вздохнул Киран и повел головой, отгоняя таящий туман — Тогда по Вашим обычаям… Надеюсь, Вы оцените.
Он оценил!
О, он оценил так, как не оценивал еще ничего и никогда!
«Надо было соглашаться на клетку.» — мелькнула даже в голове Никая мысль, прежде, чем он вспомнил, что осыпание золотом лично ему не грозило.
Если бы в качестве оценки и оплаты могли быть приняты банальные золотые монеты, регент отдал бы всю казну Дернии даже не икнув, лишь бы не видеть этого. Но, увы. Мироздание было глухо к его мольбам, и мзду золотом не принимало. А, потому, отчаянно кутаясь в сползающие простыни и молясь, чтобы охваченный азартом искрометного танца король не вздумал приближаться к месту его дислокации, регент лишь таращил из-под подушки расширенные ужасом глаза и старался не дышать, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.
Номинально укрытые прозрачным газом платка бедра качнулись из стороны в сторону, демонстрируя испуганному Никаю накаченные ягодицы и плавную линию узкой талии его брата. Задорно звякнули колокольчики, игриво подкинутые резким взмахом царственно-волосатой ноги.
Киран вполне изящно вскинул вверх руки, задевая собственные уши массивными бицепсами, слегка прогнулся в пояснице, выставляя зад и заставляя монетки и бубенчики звенеть еще громче. Резкий разворот плеч, и король повернулся к кровати лицом.
Ну и колышущимися между бедер концами платка, звенящими от каждого его движения, соответственно.
Регент испуганно вздрогнул и затих, придавленный аурой сексуальной агрессии, сквозившей в каждом пылающем взгляде, кинутом на бесформенную кучу постельного белья, в которой хоронился несчастный.