— Почему? — удивилась она — Некоторое время назад, помнится, Вы задали мне некий вопрос. Даже сделали определенного рода предложение. И я не успела Вам дать своего ответа. Мне кажется, что причиной Вашего… ммм… скажем, срыва, в том числе стало напряженное ожидание моего решения…
— Теперь уже нечего решать, — тихо проговорил король — После того, свидетелем чего Вам пришлось стать… Я могу лишь принести Вам свои глубочайшие извинения и уверить, что…
— Ваше Величество, — снова мягко оборвала сумбурную самообличительную речь девушка — Вы так увлеклись самобичеванием, что даже не слушаете меня. А, между тем, я пытаюсь Вам сказать, что вижу в произошедшем долю своей вины.
— А? — не слишком интеллектуально удивился король и обессилено упал во второе кресло, даже не дожидаясь разрешения леди.
— Да-да, — грустно кивнула она — Стоит это признать. Мне следовало понимать, что на Вас беспрестанно давят столь многие аспекты Вашего сложного положения, что моя попытка кокетливого манипулирования не приведет ни к чему хорошему.
— У… у меня сложное положение? — несколько удивился монарх, на всякий случай оглядываясь за спину. Ну, вдруг леди изволит говорить о кому-то другом.
— Ужасно сложное, — почти всхлипнула Лея — Мне так Вас жаль! Я была черствой. И не сострадательной, когда мучала Вас лишними сомнениями. Каким бы сильным Вы не были, но жить много лет под гнетом потерянного Зверя и частично утраченного престола… Да никто бы не выдержал подобного! Какой же внутренний стрежень нужно иметь, чтобы пережить все это и сохранить присущие Вам здравомыслие, великодушие и силу духа!
— Я?! — окончательно растерялся Киран.
— Вы-вы! — с небольшим натиском кивнула леди — И, в свете того напряжения, в котором Вы прибываете, конечно Вы имели право на небольшой срыв.
В комнате повисло неловкое молчание. Леди с ожиданием и, кажется, некой надеждой всматривалась в лицо замершего перед ней короля. Киран же, терялся между желанием с облегчением принять так щедро предложенное ему объяснение своего постыдного поступка, и страдающей от мучений совести справедливости, требующей положенной кары.
Наконец, мужчина обреченно вздохнул и качнул головой, рассыпая по спине золотые пряди длинных волос:
— Вы… Вы слишком добры, леди, — со скрипом, произнес он — И я не смог бы уважать себя, прими я сейчас Ваше благосклонное предложение замять произошедшее и сделать вид, что вчерашняя ночь не более, чем результат моего нервного потрясения и перенапряжения. Вы проявили сострадание и редкое понимание к тому непростительному инциденту, свидетелем которого стали. И я не вправе злоупотреблять Вашим милосердием.
— Но дело в том…
— Дело в том, леди Лея, что я вчера был отвратительно пьян. И, увы, мое стремление добиться Вашего расположения приняло непозволительную форму. Это было ужасно и…
— Это не было ужасно! — буркнула девушка и, вдруг, отчаянно покраснела.
Киран замер, неверяще глядя на пылающие щечки и нервно закушенную пышную губку красавицы. А потом медленно и вкрадчиво уточнил:
— Мы говорим о том неподобающем танце, которым я посмел оскорбить Вас.
— Подумаешь, — нервно пробубнила леди и, кажется, покраснела еще больше — Я Вас тоже, помнится, своим оскорбила.
— Мы говорим, все же, о разных вещах, — мягко улыбнулся король.
— Вот именно, — понуро поникла плечами Лея — Я просто злила Вас тогда . А Вы… пытались проявить свою приязнь. С учетом тех различий культур, которые Вы углядели, анализируя как раз уже мое неподобающее поведение.
— Откуда… — напрягся мужчина.
— Вы сами сказали, — махнула рукой леди — Пока лежали в беспамятстве, ожидая транспортировки в свою спальню. Так что, увы, я вновь вынуждена извиниться перед Вами и настаивать, что в произошедшем вижу немалую долю своей вины.
— Не достойно короля в подобном виде отплясывать перед невинной девушкой, — в упор глядя на оную, припечатал Киран.
— Я расцениваю это иначе, — тихо отозвалась Лея — Вы воин. Вы монарх. Вы горды и непобедимы. И Вы ни на миг не усомнились в том, что я достойна того, чтобы Вы попрали собственную гордость и мужественность, ради одной моей симпатии. Это… дорогого стоит, Ваше Величество.
В комнате снова повисло напряженное безмолвие.