Кроме ежедневных приемов пищи мы с регентом регулярно пересекались на прогулках в саду, где он уравнивал количество спутников для дам, коими являлись мы с сестрой. Свита принцессы продолжала кидать на меня недобрые взгляды, но при этом не выказывала ни открытой враждебности, ни неподобающей невежливости. Так что упрекнуть их было не в чем. Остальные же придворные, обитавшие в этот месяц Пробуждения в Нетленном, если и задавались странностью моего присутствия в столь высоком обществе, то вслух своих сомнений не выражали, довольствуясь ранее озвученным регентом намеком о моем к нему приближенном положении. И хоть оно, по сути, было очень сомнительного свойства, но намек не есть официальное заявление, а, однако-ж, как-то объясняет происходящее. Поэтому приходилось молчать и мне, скрипя зубами принимая витающий в воздухе невысказанный сомнительный статус моей скромной персоны. Ну и принимать участие в пространственных разговорах о природе и погоде, сопровождавших наши неспешные прогулки вчетвером под чутким и пристальным вниманием придворных.
Признаться, я каждый раз чувствовала себя, словно под прицелом десятка телекамер и присмотром конвоя одновременно. А вот сестра вполне расслабленно ощущала себя в компании бесконечных лиц, радуя окружающих теплыми улыбка и, изящными жестами и прекрасными манерами. Настоящая принцесса, что и говорить. Особенно на моем блеклом фоне.
Тут впору было бы и слегка напрячься, вот только Киран не забывал уделять мне внимание, всячески подчеркивая, что мое общество ему бесконечно дорого, а общение со мной в разы приятнее, нежели самая легкая беседа с Леаторой.
Ежедневно мы с ним выезжали из замка — то на побережье беснующегося за его стенами моря, то в горы, манящие прохладой снежных вершин и тишиной зеленых склонов. Неспешные прогулки, бесконечные беседы. Теплота его объятий и внимание глубокого, внимательного взгляда. Король открывался передо мной, словно крепкий бутон розы под первыми, холодными лучами рассветного солнца. Неторопливо, вдумчиво, аккуратно он завоевывал мое доверие открытостью, готовностью обсудить любой, интересующий меня вопрос, непредвзятостью своего отношения. Он не отмахивался от моих, иногда нелепых для жителей этого мира вопросов. Объяснял даже самые обыденные с его точки зрения вещи и не насмехался над моей абсолютной необразованностью в некоторых вопросах. Безусловно принимал очевидные промашки моего вовсе не королевского воспитания и этикета, и легко соглашался на любые мои сумбурные предложения. Кто бы устоял?
А вдруг проснувшаяся в нем неприступность и приверженность нормам морали, которая не столько отрезвляла, сколько будила во мне, казалось, изгнанный эволюцией инстинкт охотницы?
Ух, это совершенное тело закаленного боями воина… Эти бицепсы и трицепсы, дельтовидная и косые живота… Мррр… Сдается мне, не в одном короле живет ждущий оборота Зверь!
И вот дождется этот поборник приличий, что возьму я с собой на пляж веревку покрепче, да кляп побольше, да соблазнюсь самостоятельно. Раз он сам этим заняться не хочет.
Глядя, как неспешно выходит из воды на прибрежный песок самый шикарный из ранее виденых мной мужчина, как проводит пальцами по длинным, намокшим волосам, сбрасывая с них лишнюю влагу, как стекают по бугрящемуся торсу и рифленому прессу капли соленой воды… Да я разве что не рычала, впиваясь ногтями в ладони и медленно вдыхая на десять счетов. Спаси меня великая йога и дыхательная гимнастика, ибо я грешна…Точнее, сейчас точно согрешу. Пару-тройку раз. Не сходя с пляжа. И да, он будет пищать и пытаться отползти, тщетно цепляясь скрюченными пальцами в мокрый песок, а я буду тянуть его обратно за ногу и дьявольски хохотать, кусая прямо за вот эту аппетитную ягодицу. Ха-ха-ха… Гхм… короче, увлеклась…
А уж прибавить к этому явное расположение, которое проявлял ко мне его все чаще просыпающийся дракон…
Но вот, к слову, тут была маленькая напрягающая-таки меня деталь. Зверь просыпался по первому моему зову. Стоило лишь заглянуть в текущие ртутью королевские глаза, как лицо передо мной послушно затягивало плотным туманом и напротив оказывалась все более плотная раз от раза огромная морда ослепительно — алого дракона. Зверь дышал на меня агонической одержимостью. Обжигая ярким обожанием, окутывая теплотой огненного дыхания и вибрацией глухого урчания, с которым его гибкая шея обнимала мою талию, с наслаждением вдыхая мой запах. Раз за разом его тело все больше отвоевывало свою плотность перед таящим силуэтом растворяющегося в обороте мужчины. И раз за разом Зверь все резче реагировал на свидетельства его присутствия.