— Нам надо обсудить не это…
— Хорошо, — неожиданно покладисто кивнул брат — Что тогда? Может, откуда у тебя эти хроники? Или насколько ты уверен в том, что написанное здесь правда до последней буквы? Или, может, к чему тогда эти гребаные игры, если это не имеет смысла?! — уже в голос вскричал Киран, с отвращением швыряя на стол древний документ.
— Успокойся, — сухо бросил Некай, слегка морщась и опять путаясь пальцами в непривычно-длинных прядях собственных волос — Смысл есть. Нам нужно лишь кое-что обговорить.
— Что же? — хмыкнул брат и резко вскочил с кресла, бесцельно вышагивая из стороны в сторону — Как прекрасно все складывается для тебя? Или какую чудесную должность военачальника ты для меня успел приготовить по оказии? Только увы! Я не собираюсь до смерти сидеть у границ Дернии и как цепной пес по первому твоему приказу гавкать на недовольных! Мне нужен мой трон!
— И он у тебя будет! — рявкнул собеседник, устало прикрывая глаза — Пламя изначальное, Киран… Ты так и не сумел понять, что я не враг тебе?
— Какие громкие слова, дорогой брат! Как удобно их произносить, сидя своей никчемной слабосильной задницей на чужом, узурпированном троне! И теперь у тебя хватило наглости прийти и сунуть мне под нос этот проклятый свиток, чтобы еще и поглумиться надо мной?! Только ты рано радуешься! Я не верю ни одному слову!
— Я знаю, Киран, — мягко произнес регент — Знаю… Что-ж… Для начала оставь себе эти сомнения. Пусть они будут. Тем более, что час истины все ближе, не так ли? Твой Зверь почти обрел плоть. Следом забьется и сердце.
— И я ткну тебя рылом в твои подлые интриги! И заставлю ползать передо мной на коленях, вымаливая легкую смерть!
— Договорились, — тихо согласился Никай — Но, пока что, как великий полководец, как умнейший стратег, как тот, имя кому Киран Безжалостный, ты возьмешь себя в руки и на один миг допустишь, что сказанное в хрониках правда.
Король рвано дышал, сжимая и разжимая кулаки. И, наконец, с усилием погасив беснующееся пламя в своих глазах, почти упал обратно в кресло:
— Допустим, — проскрипел он, напряженно глядя на брата — Что дальше?
— Да… допустим. А дальше, допустим, что вызубренная нами с детства веха истории Дернии правда. Что восстание под рукой Мертвого Короля имело место быть, как мы и заучивали с детства. Вот только Мертвый Король в этом случае уже не будет самозванцем с романтичным прозвищем, а именно ФАКТИЧЕСКИ окажется мертвым королем Дернии — Самсуром Вероломным. Убитым на поле брани. Погребенным на горном хребте. И пять лет спустя подло воскрешенным повстанцами, с целью именем его крови свергнуть его старшего сына, пришедшего к власти после героической гибели отца. Войско под командованием воскрешенного Самсура, ведомого волей некроманта, ворвалось в столицу и попыталось войти во дворец. Вот только врата не открылись пред носителем королевской крови. И трон не принял его. И бьющееся сердце Самсура не вернуло ему корону. Потому что для Королевского Древа он уже был мертв. Вернувшийся не есть рождённый. Оживленный не есть живущий. Ушедший да не вернется. Воскресший да не свяжет порванную нить своей жизни… Не сумев захватить дворец и тем самым подтвердить свои претензии на престол, заговорщики были быстро повержены столичными гарнизонами и казнены на центральной площади. Мертвый Король был упокоен придворными некромантами и останки Самсура с почестями погребены уже в фамильном склепе. Плиту с его тленом ныне венчает сложная вязь охранных рун, не допускающих повторного воскрешения. Единственную в склепе, между прочим. И мы не станем считать это не заслуживающим внимания нюансом, а сочтем неоспоримым подтверждением истории, предупреждающей потомков от опрометчивых игр с почившими. Потому что трон Дернии защищен и от таких страшных методов захвата власти…
— И что тогда? — прохрипел Киран, роняя покрытый холодной испариной лоб на собственные ладони.
— И тогда Киран Безжалостный не впадет в уныние и отчаяние, — вкрадчиво проговорил Никай — Он займется тем, в чем ему нет равных. Он посмотрит на позиции и не признает поражение. Он лишь взглянет на ситуацию под другим углом и построит новую стратегию. На всякий случай, конечно же.
— На случай…
— Если его вероломный брат окажется не глумящимся над ним садистом, а всего лишь гонцом, принесшим дурную весть. Но нашедшим и иной выход.