Дверь захлопнулась с глухим стуком, отчего-то сопоставимым с гулким ударом молотка по последнему гвоздю в крышке гроба.
Король смачно сплюнул на пол густую кровь, упавшую набежать в рот и зарычал сквозь зубы, вторя внутреннему голосу ящера.
«Моя силь!» — рычал внутри него беснующийся Зверь и снова выгибал еще пока бестелесную спину, грозя полным оборотом прямо внутри владельца — «Моя!»
— Хватит! Я. Твой. Хозяин… черт… А-ааа… — сознание прерывалось и снова кружило в пучине агонии, не давая осознать силу и ухватить контроль неуправляемым драконом — Никто и не трогает твою… почему «силь» — то? Леди твою…
«Моя! Как ты посмел?! Дотронулся! Сделал больно! Убью!»
— Убью! — губами короля возопил ящер, суматошно меняя ипостась до незавершенной формы и бессильно тая вновь серым плотным туманом.
«Не хватает… чего-то не хватает…» — едва соображая от боли, мыслил король, терпеливо снося ад раздвоения сознания и треск ломающихся ребер — «Она же плакала. Ей было больно. Что еще ему нужно? Почему не проявился, чтобы защитить ее?»
Потому что она не впала в отчаяние! Не рыдала у его ног. Не молила о снисхождении. показала свою силу. И Зверь, скрипя зубами, эту силу уважал. Злился, бесновался… Но верил в силу своей избранницы.
«Что же сделать, чтобы сломить тебя? Раз любовь не пробуждает дракона, пусть пробудит тревога за избранную. Но ты же у нас выше слабости, да? Вся такая колючая, язва. Огрызаться легче, чем рыдать, как нормальные женщины? Добиться бы твоей истерики…»
— Сука… Ненавижу тебя… тварь! Что я должен сделать? — не замечая, что стонет уже вслух, рычал король.
— Вы и так сделали, все, что могли, — прозвучал возле его уха мягкий нежный голос и стиснутого кулака коснулась прохладная нежная ладонь — Простите, но я не могла не вернуться. Видела, что с Вами что-то не так.
— Я в порядке, — попытался выпрямить спину Киран и вновь с хрипом поражения сполз по креслу — Черт…
— Не в порядке, — мягко не согласилась наследница и, с тяжелый вздохом, поставила перед королем бутылек — Вот. Держите.
— Что это? — с трудом сосредоточив плывущий от боли взгляд на сосуде, проскрипел мужчина.
— Небесные воды, — шепотом пояснила принцесса — Они точно помогут.
— Какая роскошь, — хмыкнул король — Польщен Вашим доверием. Слышал, сильфы берегут их как святыню. И ни один бескрылый еще не пробовал вод. Да и среди крылатых отведать Небесных заслуживают лишь избранные.
— Будем считать, что жених наследницы — вполне «избранный» для такой чести, — улыбнулась Леатора — Пейте. Они даруют силы завершить намеченное…
— … И обрести контроль над собственной судьбой, — тенью улыбнулся король — Слышал. Но у меня тут другое…
— Я вижу, — мягко перебила девушка — Но «обрести контроль» в данном случае — тоже подходит. Пейте…
— Драко… ох… драконодержец управляет Зверем иначе, чем…. ох… — по подбородку мужчины заструилась алая дорожка.
— У Вас все равно нет другого варианта, — напряженно шепнула Леатора — Пейте. Это хотя бы шанс.
— Я… — начал было Киран, но сомнительную тишину комнаты уже рассек звук быстро вынутой пробки и рот мужчины наполнился ярким, ледяным вкусом, прошедшимся колким инеем по языку и густой каплей стекшим в гортань ароматом замороженного крыжовника — О…
— Вот так, — мягко улыбнулась девушка, аккуратно стирая капельку с тонкой нитки шрама на подбородке — Теперь все будет хорошо.
— Хорошо… — неожиданно прошелестел эхом Киран, с удивлением отмечая мгновенную тишину в голове и ошеломленно замершего внутри него Зверя — Хорошо…
— Да. Так, как надо… Как решите сами…
Король сглотнул остатки крови и глубоко вздохнул, долго втягивая носом воздух. Стоило прикрыть глаза, как непроглядная тьма с кровавыми пятнами сменилась знакомым вакуумом, мерцающим мириадами далеких звезд. Темнота стала бархатной, уютной. Бескрайней, но подвластной каждому его движению. Осязаемой.
Мужчина обвел внутренним взором искрящееся великолепие и сосредоточился на дальней точке, словно притягивая ее к себе. Миг — и перед ним настороженно замирает свернувшийся в тугой клубок чешуйчатый ящер, играющий блеске огней алыми всполохами гибких изгибов своего тела. Он огромен, дик, прекрасен. Он сама мощь и сила. И он понимает свое превосходство, хищно выгибая шею и скалясь многими острыми зубами на наглого человека, посмевшего призвать его теперь.