Тишина в трубке стала… нет, не обескураженной, как ни странно. Она, почему-то, стала зловещей.
«Все, Лея! Ты переобщалась с гениями пера и бумаги… в рулонах» — качнула головой я — «Отпуск. Тебе нужен отпуск. Недельки на две. Иначе ты реально не выдержишь»
Но вслух сказала совершенно другим, очень даже уравновешенным тоном:
— Але, Мариш. Ты тут? Мы друг друга поняли, я надеюсь?
— Тут — как-то уж чересчур многообещающе хмыкнула собеседница — Я-то тут, Лея… И да. Мы услышали друг друга. А вот поняли ли… Но это уже вопрос решаемый.
— Ох, опять мне эти авторские угрозы — простонала я — Что? Пойдешь к главному на меня жаловаться? Или генерального истерикой поразишь? Зай, на меня как только помои не выливали за мою трудовую деятельность. Поверь мне, ничего нового ты моему начальству не сообщишь. Уже все записано и заверено печатью. И, как видишь, помимо ежеквартальной премии мне это ничего не приносит.
— Лея, — укоризненно раздалось в телефоне — Ну какие жалобы… У тебя своя работа, у меня своя. У тебя свои методы, у меня свои… Разберемся без начальства.
— О как! — восхитилась я — И как же?
Но ответом мне стала лишь тишина в трубке.
Несколько секунд я еще вслушивалась в пустоту, а затем удивленно посмотрела на экран и обнаружила, что абонент завершил связь.
— Пфф! Подумаешь — фыркнула я и разом допила кофе — Тэкс… что я там хотела? Ах, да!
И смартфончик снова ожил в моих руках:
— Але! Степан Леонидович, добрый вечер! Ага! Простите, что поздно. Я Вам на месендж заявление кину на отпуск? Да, совсем достали… Ага… На пару недель. Как раз тут еще праздники присоединяться, так что без особого ущерба для процесса получится. Да не знаю, съезжу в пригород куда-нибудь, скорее всего… Не, лететь сейчас страшно как-то. Я тут отдохну… Роман сейчас еще раз перечитаю «на дурака» и к утру будет на верстке. Да! Ну, спасибо большое! Если что — я на связи!
«Вот и ладушки!» — довольненько буркнула я, от руки строча на листе заявление.
Минуту спустя, фотография уже была отмечена руководством и в переписку мне шлепнулось краткое «Согласовано. Отдыхай»
Вечер резко перестал быть противным.
Я, по — привычке, заварила себе кружку травяного чая с долькой апельсина и, счастливо мурлыкая, вытянулась на диване перед телевизором.
«Все! Уважаемая Лея Александровна, официально заявляю, что с этого момента ты в отпуске! Ну, почти… Сейчас передохнём, еще раз прочитаем, что там получилось и отсылаем Вадиму. На этом твой трудовой подвиг свершен и герои труда могут спать спокойно! А спать-то и правда хочется… очень».
Сладкий зевок даже заставил отставить на журнальный столик чашку с чаем.
«Ладно. На пару минуточек глаза прикрою только…»
И я совершенно неожиданно провалилась в сладкую темноту.
Глава 2
— А-аааа! орала я благим матом на одной ноте — Уиииии! — визжала с переливами и переходом на ультразвук.
А все почему? Потому что орать и визжать это, собственно, все, что я могла себе позволить в данной ситуации. Ибо как я не человек-паук хренов! И даже не «альпинистка моя, скалолазочка». Я вообще отношения с канатом последний раз имела в институте на уроке физкультуры. И отношения у нас, мягко говоря, не складывались. Это и Борис Степанович признавал ( физрук наш, если что). Ага. Он так и орал мне под потолок:
— Климанова, мать твою! Обезьяну — предка твоего за ногу! Спускайся сейчас же! Отпусти канат, кому говорю. Что ты в него вцепилась, как в последний оплот добродетели? Не хочет он тебя!
— А я падать не хочу — орала тогда я — Так что не все в жизни по взаимности.
К слову, канат я тогда, все-таки, отпустила. Не сразу, конечно… в начале следующей пары, когда руки устали окончательно.
Но тогда под мою несчастную жопоньку постелили кучу матов. Пока стелили, была явлена на свет и другая куча матов, как проявление недовольства однокашников. Но зато падала я на мягонькое.
А вот в то, что под крепостной стеной кто-то догадливый тоже соорудил что-то амортизирующее не верилось ни разу.
Так что я просто тупо болталась на кем-то связанных простынях и орала.