Я снова застонала. На этот раз от боли. Потому как очередная гадина с мордой волка и телом красной ящерицы, пребольно откинула меня в сторону, протаранив моим истерзанным грязным телом пыльный песок.
— Лунная! Держи удар! — рявкнул на меня Орк и потряс кулаком — Твой фланг был!
— Знаю, — огрызнулась я и, кряхтя, поднялась на трясущиеся ноги.
Все. Ша. Не могу больше! Ни сил нет, ни азарта… Ни понимания, нафига я вообще это все продолжаю терпеть!
Я, обижено, глянула на королевскую ложу, в которой, как обычно было людно.
Несколько порядевшая (надо полагать, в процессе отсева конкурсанток) стайка участниц Отбора восхищенно что-то щебетала, гроздьями свисая с каменного парапета ограды и донимая своими комментариями и знаками внимания короля. Рядом с ним, счастливо пребывая в одиноком спокойствии, откинулся на спинку своего кресла Никай Второй, со скукой наблюдавший скорее за реакцией толпы, нежели за ходом очередного сражения. По обе стороны от навеса, распределившись по галерее, проходящей по стене, стояла стража, упершая взгляд в таинственное небытие и никак не реагирующая ни на рев толпы, ни на вопли несчастных бойцов. И лишь сам обвешанный дамами ( и , хочется надеяться, что «не дам» — ами) Киран Бесноватый внимательно и зорко следил за боем в целом и, как ни удивительно, за мной в частности.
Например в этот самый момент, когда я, тоскливо утерев кровавую соплю рукавом, и шмыгнув носом недовольно оглянулась на высокородных зрителей, сразу наткнулась на его внимательный, тяжелый и весьма многообещающий взгляд.
«Гад!» — тут же мысленно ощерилась я, злобно прищуривая глаза.
«Зато "привлекательный» — каверзно изогнул свою гадскую бровь Киран и едва заметно ухмыльнулся — «Выбор был за тобой. Ты сама решила продолжить участие в боях»
«Мда… Будто у меня выбор был!» — внутренне фыркнула я.
«Был!» — многозначительно выгнул другую бровь король — «И есть сейчас… Одно слово!»
— Не дождешьс-с-ся! — прошипела я и, ловко перехватив короткий меч, с полным отчаяния воплем снова кинулась на несколько опешившего от моего ажиотажа монстра.
Собственно, опешил не только испуганно попятившийся зверь. В некотором пугливом недоумении, от яростного существа едва успел отпрыгнуть огромный Орк. Следом, охнув, быстрее заперебирал руками отползающий подальше Вермес, для разнообразия как раз отбросивший нижнюю часть своего искалеченного тела и оставив сознание, в кой это веки, в голове.
— А-ааа! — орала я, с разбегу запрыгивая на испуганно взвизгнувшего Дакийского дракона, снова и снова вонзая меч в основание его головы — Ар-рр! Сдохни тварь! Сдохни уже!
Мифический монстр визжал и метался подо мной, в попытках изогнуться и дотянуться до моих обнаженных ног своими острыми клыками. Но куда там было пытаться меня достать, когда на месте истекающего кровью зверя я как раз представляла одно наглое, высокомерное лицо, успевшее меня унизить, испугать и… шантажировать!
— А-аа! Вот тебе! Вот! — работала я мечом, уже ничего не соображая и не видя перед собой от злости.
Подумать только!
«Хочу» — сказал он и гаденько так мне улыбнулся!
Сказать, что я в тот момент опешила, это не сказать ничего. Я глупо раскрыла рот и подавилась воздухом, вообще не понимая, как реагировать на такое сказочное высокомерие. Нет, а что на это ответишь? Мужик что-то там себе целью наметил и на этом все. И ведь даже не озадачился ни объяснениями, ни моей заинтересованностью. В принципе, оно и понятно! Ни разу в жизни ему не приходилось вообще задумываться о таких мелочах, как мнение его подданных. Сказал «хочу» — и получите, распишитесь. Только вот меня это ни в каком разрезе не устраивало!
— Тогда у нас проблема, — очень спокойно ответила я.
— Почему же? — вкрадчивым змеем сипло шепнул он, слишком близко наклоняясь ко мне и с удовольствием наблюдая, как расширились мои зрачки и сбилось мое дыхание.
— Потому что я — нет! — с героическим усилием взяв в руки свое взбунтовавшееся тело, хрипло, но твердо припечатала я.
Слишком красивое для мужика лицо неподвижно замерло в сантиметре от меня. Его дыхание щекотало мне шею. Запах морского бриза с нотками кедра дразнил обоняние. Сталь серых, как зимнее небо глаз, прожигала насквозь загорающимся в их глубине огнем. А затем слишком густые и длинные для мужчины ресницы слегка дрогнули и расширенный, обсидиановый зрачок словно тонкой струйкой потек внутри радужки, вытягиваясь в вертикальную линию.