— Я и пришла ужинать, — прошипела в ответ разорчарованная его выбором я, демонстративно подвигая к себе сразу целое блюдо с зажаренным на вертеле диким поросенком и хищно начиная терзать его ножом — Не заметно?
Реген едва заметно изогнул уголок губы в понимающей усмешке, а затем опять наклонился ниже, скользнув при этом носом по моему ушку и покрывая мурашками мои открытые плечи:
— Заметно, что Вы слишком напряжены. Не уверены в себе. И, отчего-то, сердиты, — очень тихо обронил Никай и дал едва заметный знак слуге, который тут же аккуратно отобрал у меня кабанчика и с завидной сноровкой отрезал мне на тарелку ровный, полупрозрачный ломоть ароматного мяса.
— С чего такие ошибочные выводы? — фыркнула я, выпрямляя спину и величаво приступая все к тому же распилу мяса, но уже на своей посуде.
Киран, тем временем, успел уложить свою гадкую руку на спинку стула Леаторы и с мягкой, нежной улыбкой продолжал внимать ее журчащему голосу, не сводя при этом тяжелого взгляда с моей скромной персоны.
Я невольно поежилась, краем глаза отмечая этот многообещающий недобрый взор, но отвечать на него не решилась. Судя по всему, ничего интересного, кроме маршрутного листа к палачу, я в нем все равно не прочитаю. Так смысл?
— Возможно с того, что Вы просто глаз не сводите с принцессы и Его Величества?-несколько насмешливо уточнил Никай, и с непредвиденной заботой подвигая мне ближе острый белый соус, и нарочито повторяя хозяйский жест Его Величества, устраивая руку за моей спиной.
Я обреченно вздохнула, прикрывая глаза.
— Заметно? — устало спросила я.
— К счастью, только мне, — мягко шепнул регент, переходя на шутливый тон — Его Величество свято верит, что Вы не удостоили его ни единым взглядом. Неужели он красивее меня?
Я лишь покачала головой, не желая отвечать. Что тут скажешь? Леатора и Киран смотрелись рядом просто нереально! Оба светловолосые, статные. Лунная нежность ее локонов изящно контрастировала с теплым золотом его русых волос, по традиции стянутых все в тот же низкий, длинный хвост. Его темно-синий бархатный камзол с серебрянкой вышивкой, облегающий широкие, мощные плечи, словно составлял продуманный ансамбль с глубоким цветом платья девушки. Красивые, яркие, фактурные. С выраженной породой и статью обличенных высочайшей властью людей. И я, злобно пилящая явно не тем ножом вредный кусок вкусного мяса. Куда там мне тягаться с ее неоспоримой красотой и воспитанием? Как ни старайся, как ни одевайся в золотые тряпки, а настоящее золото видно сразу.
— Ее Высочество прекрасны, — сжав до побелевших костяшек пальцами серебряную вилку, через силу произнесла я, наконец.
— Разве? Не заметил, — словно между прочим, обронил Никай — И, в любом случае, нет смысла терзаться ею. Красота не редкость. Особенно для тех, кому доступно многое.
— Что Вы имеете в виду? — исподлобья посмотрела на регента я.
— Именно то, что сказал, — пожал плечом мужчина — При дворе всегда ошивается целая толпа красавиц на любой, самый взыскательный вкус. Со временем, знаете ли, красота становится настолько привычной, что даже набивает оскомину. И хочется чего-то другого. Никогда не замечали, что фаворитки всегда «на любителя»? Не прекрасные создания, поражающие классической гармонией черт, а этакие яркие, запоминающиеся, несомненно умные женщины. Но не неоспоримые красавицы.
— Не понимаю, к чему Вы мне это говорите, — холодно отозвалась я, пряча пунцовые щеки за бокалом с нежно-сиреневым вином — Мне совершенно это не интересно. И уж, тем более, при чем здесь фаворитки, если мы говорим о красоте Имперской принцессы? Ее звание фаворитки никоим образом интересовать не может.
— Ее — бесспорно, — согласно кивнул Никай и скучающе отвел взгляд в сторону.
Я слегка подавилась мясом, лишь чудом успев запить застрявший кусок вином:
— Если Вы намекаете, что эта должность должна интересовать меня… — с явной угрозой в шепоте начала было я, но оказалась беспощадно перебита злым, громким голосом Кирана.
— Может расскажите уже нам, что такого интересного Вы, мой дорогой брат, обсуждаете с леди Леей? Шептаться за общим столом… должно быть, Вы ведете поистине интереснейшую беседу, если ради нее соизволили нарушить этикет, — как-то уж слишком язвительно произнес он, демонстративно впиваясь пламенеющим взглядом в совершенно безразличное лицо регента.