Карта бригадира Чачу разочаровала Роя: он ждал от нее чуда, а получил пустышку. На плане был обозначен кусок побережья от устья Голубой Змеи до какого-то населенного пункта с ничего не говорящим молодому человеку названием Сардубоду. Но был отпечатан сей документ еще Императорским департаментом картографии и навигации, и никто не мог сказать, существует ли до сих пор упомянутый городок, или остались от него только занесенные песком руины. И точка, до которой доходила аккуратно вычерченная кривая, обозначавшая маршрут погибшего «Отана», не радовала: от нее до Сардубоду оставалась еще чуть ли не четверть пути. А это — десятки, если не сотни километров по безводному и пустынному побережью. Верная смерть для путников, вынужденных двигаться пешком.
Девушка, тоже нагруженная, как и мужчины, — раз не желаешь плыть морем, тащи, как все, на загорбке, — шла в середине короткого каравана. Старик — непонятно, укрощенный или только затаившийся — замыкал шествие. Оружие ему, понятное дело, не доверили, как и единственной представительнице слабого пола: Рой с Горбатым предпочли бы утопить в море «лишние» автоматы, чем рисковать получить пулю в спину.
— Гляньте, чего там! — подал голос уголовник, и все остановились.
Серо-желтая равнина, испещренная тут и там пятнами тусклой зелени, загибающаяся кверху наподобие старинного медного, окисленного местами блюда, просматривалась на километры. И не в километрах, а совсем рядом, может быть, в трех-четырех сотнях метров, по ней двигались какие-то точки.
И направлялись они к беглецам.
— Может, какие-то животные? — неуверенно предположила девушка. — Чуют мертвечину и…
— Если их привлекает падаль, то это — хищники! — Рой поудобнее пристроил мешок за спиной. — Бего-о-ом!
Последние метры в гору были самыми трудными. Сыпучий песок выворачивался из-под ног, горячий воздух не насыщал кровь кислородом. Когда беглецы один за другим попадали в ложбинку среди кустов, «хищники» были уже совсем рядом.
— Да это верховые! — возбужденно выкрикнул Старик. — Дай волыну, Капрал, не будь сукой! Лишний ствол сейчас пригодится!
— Хрен тебе, — буркнул Рой, беря на прицел странных существ, гарцующих отнюдь не на лошадях. — Припечет — девчонке автомат отдам, а тебе — никогда. Хочешь помочь — рожки будешь патронами набивать.
— Правильно, Капрал! — поддержал Горбатый.
Несколько сотен карликов, оседлавших что-то вроде огромных длинноногих кошек, с гиканьем носилось перед дюнами, где засели беглецы, осыпая их градом стрел из луков и самострелов. Стрелы сыпались на вершину дюны дождем, легкие, сделанные из чего-то напоминающего камыш и оснащенные на концах острыми шипами. Хотелось думать, что не отравленные, поскольку все без исключения уже были оцарапаны этими игрушечными, на первый взгляд, снарядами. Автоматные очереди выкашивали десятками и самих «кавалеристов», и их «лошадей», но это нисколько не уменьшало куража дикарей, наоборот, казалось, только раззадоривало. Они, похоже, презирали смерть, эти малорослые воины пустыни.
И к ним все прибывали и прибывали подкрепления…
— Стой! Куда! — завопил вдруг Горбатый. — Капрал, Старик смылся!
Действительно, воспользовавшись тем, что спутники заняты боем, уголовник скатился по обращенному к морю склону дюны и, увязая в песке, кинулся к берегу, уповая, видимо, на ненависть всех кошачьих к воде.
Но он просчитался.
Беглеца заметили, и целая орава всадников ринулась ему наперерез, осыпая стрелами и размахивая копьями. Мгновения мерзостной жизни подонка общества были сочтены…
Рой привстал на колено, не обращая внимания на сыплющиеся на него стрелы, вскинул автомат к плечу, собираясь если не помочь уголовнику, то хотя бы избавить его от страданий. Но не успел.
Звери, на которых скакали «кавалеристы», еще раз доказали, что не имеют к лошадям никакого отношения. Сразу две животины присели на задние лапы и пружинами взвились в воздух, едва не сбросив со спин вцепившихся в их шерсть наездников (ни седел, ни упряжи, те, похоже, не признавали) и в мгновение ока преодолев разделявшее их и бегущего расстояние. Ударил по ушам и оборвался истошный крик…
— Я не могу! Я так больше не могу! — простонала девушка, съежившись в комочек на дне лощины. — Когда же все это кончится?