Кое-как проморгавшись от боли я выглянул в окно. Попал! Ну тут трудно было промахнуться. Тут и пяти метров не было. Тут очень надо было бы постараться чтоб промахнуться. Лежит на земле. Свернулся в комок и орет как резаный. Что, мало тебе? Ну, лови добавки!
Ба-бах!
На этот раз я не торопился и приложился к ружью по всем правилам. И в плечо вжался и выцеливал уже осознанно. В итоге, хоть ружье и лягнуло, но уже не так. Если б не первый раз, может и вовсе хорошо было б. А так, да по старому месту… Синяк-то точно там будет. И попал на этот раз уверенно. Крик за окном оборвался.
Никаких душевных угрызений, что я вот только что убил ребенка я не испытывал. Возможно позже… Но не сейчас. Нет, не сейчас. Сейчас я сам себе напоминал загнанную в угол крысу, которой уже некуда бежать и потому она разворачивается и кидается на затравившего ее.
Так что схватив очередную пару патронов и на ходу заряжая ружье, я метнулся к противоположному окну, в которое тоже врывался столп пламени. Но, увы. В огороде никого видно не было. Кто бы не кидал коктейли Молотова с этой стороны, он не стал дожидаться моей ответки и сбежал.
— Всем одеваться! Живо! — командую я, тоже торопливо напяливая штаны. В голове проносится неуместная мысль, что со сторонызрелище, наверно — сюрреалистичное. Пацаненок в одних только трусах палит из окон из ружья. Впрочем, мысль скользнула и улетела прочь. Не до неё! Я же торопливо застегивал на предплечье ножны со своим ножом, напяливаю на голое тело куртку, сую в карман травмат и патроны от ружья, схватив их все. Карманы раздуваются…
Девочки торопливо одеваются, и малышей одевают. Это хорошо. Но дом уже не спасти. Крепко горит. Не потушить уже никак. Ладно внутри дома огня ещё пока нет, только в окна языки пламени заглядывают. И дым под потолком стелиться.
— Вещи, что успеете собирайте… Кассеты, флешки, ноут. Я проверю на улице… — командую я и выскакиваю в сени. Окно кухни-веранды тоже разбито и снаружи горит. Вот суки! Я отдернул засов с двери и, отшатнувшись и взяв ружье на изготовку, толкнул дверь ногой… Хрен там! Заперто снаружи! Вот тут-то я и перепугался-таки по-настоящему. Конкретно так. До усеру.
Честно признаюсь — я запаниковал. Как перепуганные птицы в клетке слепо бьются об прутья решетки, так и я тут же попытался высадить дверь плечом. Чисто инстинктивно. На одном чисто животном желании вырваться наружу из дома, внезапно ставшего всем нам ловушкой. И лишь дикая боль в уже дважды отбитом плече помогла хоть чуть-чуть прийти в себя. Так, остановиться — подумать… Что я могу? Ломиться в дверь — бесполезно. Массивная, железная дверь, такие же металлические откосы-косяки. Монолитная рама. Не вырвать. И, даже из ружья стрелять в район замка бессмысленно. Только рикошет поймаю. А двери ничего не будет.
Аааа… Что же делать? Паника опять накатывала волной. Так, тихо. Успокойся. Думай. Через окна не выскочить. Решётки просто так не выломать. А к ним и не подступишься. Как раз в окна-то огонь и попадает внутрь. Дверь заперта. И заперта надежна. Что остается? Что? Только мансарда. Блиииин… Я же сам заколачивал люк на мансарду. Типа, раз нежилая — то и лазить туда не стоит.
Резко ворвавшись обратно в комнату, я не глядя на испуганных детей, метнулся к столу. Одним движением смахнул с него на пол телевизор, рассаду, видик… И, подхватив стол, потащил его в сени. Поставив под люком я схватил свой верный «говно-топорик», запрыгнул на стол и принялся ломать мною же заколоченный люк. Б…ь! Вот на хрена я его тогда так качественно заколачивал? Под потолком дым уже висел плотным облаком. Я надсадно кашлял лихорадочно работая топором. Из комнаты в сени выскочили все мои домочадцы. Настя прижимала к себе обоих мелких, Малинка потерянно сжимала в руках какой-то узел с пожитками. Под ногами у них перепугано метались обе кошатины и Настина шавка. Девки ещё не понимали всю глубину задницы, в которой мы оказались. Они недоуменно и растерянно уставились на мои метания с топором. Спасаясь от заполнявшего комнату дыма Малинка попыталась открыть наружную дверь. Понимание пополам с ужасом исказило её лицо… Сейчас они все поймут и заорут завоют хором…
— На пол! — прокашлял я. — У пола — дыма меньше.
В этот момент троеклятый люк наконец-таки поддался. Дым под потолком стал стремительным водоворотом втягиваться в появившееся отверстие.
— Я сейчас на улицу выскочу, дверь открою. Ждите у двери, — прохрипел я, закидывая сначала на мансарду ружье, а затем подтягиваясь на руках и неуклюже влезая в люк. Протискиваясь в узкий лаз, ещё раз зацепился порезанной спиной, зашипев от боли. Итак кровища хлюпает, к куртке прилипает. Ещё и карманом зацепился, тот затрещал и цилиндрики патронов посыпались на пол вниз. Черт! А я-то уже наверху!