— Каких персонажей? — Максим вытаращил глаза. — Сам ты обалдел, любезный! Или ты ещё скажешь, что у тебя авторские права на использование этой фамилии есть? Дудки! Права только у Пушкина были, и то давным-давно. Какая разница, если мы с тобой пишем об одном и том же? Главное ведь, что читают, да ещё просят.
Пришедший картинно поклонился, и произнёс:
— Я вижу, что вы меня не узнали. Пушкин Александр Сергеевич, собственной персоной!
Максим помотал головой, но ничего не изменилось. Приняв решение выпроводить незванного гостя, он встал, и бесцеремонно взял его за руку, собираясь вытолкнуть за дверь, но ледяной холод обжёг его. Бросив руку, Максим отскочил в сторону, став белее мела. Пришедший только усмехнулся:
— Что, не доводилось встречаться с покойниками?! Понимаю. Ну, не тревожься, и не стой столбом. Да, воспитание ни к чёрту, ты бы хоть гостю выпить предложил!
Максим на дрожащих ногах подошёл к столу. Хмель из головы вылетел мгновенно. Вглядываясь в лицо гостя, он с ужасом понял, что тот действительно не врёт. Силуэт не отбрасывал тени, и Максим, исполненный ужаса, заплетающимся языком предложил гостю сесть.
Они выпили по одной, хоть Максим и не почувствовал этого, обалдело глядя на своего собеседника. Закусив грибочком, Александр Сергеевич заговорил:
— Да, точно трактирного разлива. Но к делу, ты зачем моих персонажей тревожишь? Что тебе Евгений плохого сделал, что ты его в двадцать первый век перенёс, да ещё женил на таджичке? Ты совсем обалдел? Тебе современников не хватает? Миллионы вокруг, только пиши, а ты мои рукописи мараешь. Нехорошо это, Максим.
— Понимаешь, законы рынка. Не хотят про современников. Не модно сейчас, понимаешь?! Не продать. А вот про попаданцев на ура идёт. Писать не успеваю. А, как сам понимаешь, идеи каждый день не приходят, вот и до твоего Онегина добрался, — и Максим печально пожал плечами, — да и не только до него.
Максим налил ещё по одной, и видя удивлённый взгляд гостя, уставившегося на бутылку, произнёс:
— Вот отсюда и вдохновение взял. «Онегин», как видишь, а уж потом вспомнил, что ты какой-то роман писал. Пришлось скачать, чтобы не накосорезить.
Александр Сергеевич прикрыл глаза рукой, и произнёс:
— Не продать… Да если бы я про это думал, так писал бы похотливые истории в газетенки. С руками бы отрывали. Эх, Максим… Ясно всё с тобой. Да ладно меня, но Николаевича ты зачем обидел, подлец?!
— Какого ещё Николаевича?! — не понял Максим.
— Такого! — в комнату ворвался холод, тяжёлый кулак опустился Максиму на загривок, и нахмурившийся бородатый человек возник рядом. — Ты зачем, иуда, Андрюше Болконскому демоницу подсунул?!
Максим застучал зубами. Льва Николаевича трудно было не узнать. Во рту пересохло, и неуверенно, Максим произнёс:
— Так я же говорил Сергеевичу. Законы рынка, мать их.
— Не сквернословь, поганец. Сожги рукопись, Христом прошу. Ты чего творишь?!
— В сети она уже давно, Николаевич. Никак оттуда не изъять.
— Пес ты мерзкий, Максимка. Чтож ты пакостишь всем?! Даже до Миши добрался!
— Миши?! — тут Максим втянул голову в плечи.
— Да, Миши Булгакова. Ты зачем к Понтию Пилату, Клавку в постель уложил?! Да прокуратор бы и не глянул на твою лахудру. Ты никак на голову болен?! Что ж ты пишешь про демониц да вампиров? Ты вообще крещёный?!
Максим только открыл рот, чтобы ответить, как мигнул свет, и незнакомый человек в цилиндре метнулся к Максиму, пытаясь схватить его за горло, ругаясь по-английски. Лев Николаевич перехватил его, к облегчению Максима, но человек не унимался, выпуская целые тирады, из которых, Максим, к своему стыду, разобрал только слово «Fuck». «Нужно выучить английский, — подумал Максим, — сколько уже собираюсь».
Александр Сергеевич увещевал визитёра, и тот немного успокоился, но всё равно с ненавистью глядел на хозяина.
— А ему-то что я сделал?! — возмущённо произнёс Максим. — Я по-английски и двух слов не свяжу. Ему-то что нужно?
— Что нужно?! — Николаевич возмутился. — Да ведь ты, бес, Джону весь мир изгадил. Теперь у него орки эльфийкам такое вытворяют, что не при детях будет сказано. Ты чем думаешь?! Ведь всё испоганил, собака, один Гендальф пока держится.
«Твою мать, и зачем я во «Властелин колец» полез?! — подумал Максим с ужасом. — Да ведь это и не всё. Хоть бы больше никого не было. Что же делать?!».
— Что делать?! — Лев Николаевич, как будто услышал его мысли. — Брось тревожить чужое. Своим живи. Сколько можно мёртвых теребить. Скажи спасибо, подлец, что Саша не пришёл. Некогда ему сегодня. Ты же из мушкетёров каких-то баб слепил, только что без платьев. Прости господь, нахрена им твоя вторая мировая? Им бы со своими войнами разобраться. Ты что же, портишь всё, за что берешься, антихрист?!