Воскресенье, 7 декабря
Трансценденция восстанавливает чувство юмора. Дух приносит улыбку. Внезапно возвращается смех. Слишком многие представители слишком многих движений — даже очень хороших движений, наподобие экологии, феминизма и духовных исследований — кажутся, полностью лишенными чувства юмора. Иными словами, у них нет беспечности, нет отстраненности от самих себя, отстраненности от эго и его жестокой привычки заставлять других соответствовать своим требованиям. Есть самопревосходящий юмор и есть игра эгоической власти. Но мы выбрали эгоическую власть и политкорректную полицию мысли; безжалостных викторианских реформаторов, которые притворяются, что защищают гражданские права; мессианских мыслителей «новой парадигмы», которые собираются спасти планету и исцелить мир. Неудивительно, что Менкен пишет: «Каждый третий американец посвящает себя улучшению и воспитанию своих ближних, обычно посредством силы; эта мессианская мания — наше национальное заболевание». Пожалуй, нам всем следует обменять два фунта эго на одну унцию смеха.
Понедельник, 8 декабря
Что касается юмора, то мы с Марси хотим пойти повидать Бобби Луизу Хоукинс, которая блестяще пишет забавные эссе, рассказы и стихи. Она часто преподает и выступает в Институте Наропы. Увы, ее воспринимают не так серьезно, как следовало бы, именно потому, что она умеет быть такой забавной. Эго носит на шее суровость, как гирлянду из чеснока, чтобы отпугивать бесов трансценденции и освобождающего юмора. Бобби написала очень забавную историю о забавных историях, которые не принимают всерьез, но ее не приняли всерьез.
Вторник, 9 декабря
Защита диссертации Марси состоится в эту субботу, и она очень мило нервничает и тревожится. Она не может спать и потому наблюдает, как я ночью медитирую, и я осознаю, что она это делает. Это очень приятно.
Фильм «Полночь в саду добра и зла». Что ж, мне он понравился. «Это место похоже на «Унесенные ветром» под мескалином. Все вооружены до зубов и пьяны. Нью-Йорк скучен. Я остаюсь».
Брал посмотреть «Человек с золотой кровью» — очень черную комедию о начинающем киллере. «У тебя никогда не было подружки? Никогда. Я некоторое время ходил к одной и той же проститутке». — «Ну, это не считается». Но в результате его спасает именно хорошая женщина... и йога.
Среда, 10 декабря
ИСТОРИЯ ПОТЕРЯННОГО И ОБРЕТЕННОГО БОГА
Теоретическая пьеса о политическом искуплении и избавлении в трех актах с важным послесловием
AKT I
Сцена 1
В 1712 году в Женеве мать Жан-Жака Руссо умерла при родах. Отец обижал и бил его, а затем бросил в возрасте десяти лет. К шестнадцати годам Жан-Жак перебрался в Савойю, где обучался наукам тела и ума у мадам де Варенс; к тридцати годам Руссо жил в Париже и был второстепенной фигурой в философском кружке Дидро и Даламбера, издателей Энциклопедии — оплота мысли Просвещения. За десять лет он так отдалился от своих прежних друзей, в числе которых были Давид Юм и Вольтер, что бежал от городской жизни в деревню, где прожил большую часть следующих двадцати лет, до самой своей смерти, с Терезой Левассёр — необразованной прачкой. У них было пятеро детей, которых они отдавали в сиротские приюты. Исаак Крамник рассказывает, что Руссо «носил убогую грубошерстную и часто странную одежду; он был бестактным, прямым, неуклюжим и вульгарным». Юм называл его «абсолютным лунатиком», Дидро говорил: «Этот человек безумен». Сэр Исайя Берлин заклеймил его как «Самого зловещего и самого страшного врага свободы во всей истории современной мысли».
Сцена 2
Наследие Руссо глубоко, парадоксально и зачастую противоречиво. В современную эпоху он был первым великим ретроро-мантиком, первым влиятельным глубинным экологом; он был первым крупным тоталитаристом и первым великим пропагандистом нарциссической поглощенности собой. Кроме того, он был первым великим защитником более демократического общества, поставленного на службу всем, а не немногим избранным; неотразимым агитатором за справедливость, но также за благородство; он осуждал неравенства культуры, несмотря на то что превозносил их в природе.
Вероятно, самым широко запомнившимся — и влиятельным — заявлением Руссо стала первая строка первой главы «Общественного договора»: «Человек рождается свободным, и он везде порабощен». В действительности мысли Руссо по этому вопросу были весьма сложными, но общая идея — по крайней мере так, как ее понимали массы, — состояла попросту в следующем: люди рождаются добрыми, но силы общества медленно душат и хоронят природную добродетель. Природа добра, культура удушает; природа подлинна, общество искусственно. Согласно этому представлению, которое является центральной догмой романтизма, мы начинаем жизнь в состоянии своего рода естественного единства и целостности, но эта целостность ломается, разрушается и подавляется миром культуры, языка и рассудка. Поэтому наша задача состоит в том, чтобы вернуть себе эту изначальную целостность и добродетель — быть может, в «более зрелой» форме или «на более высоком уровне», но тем не менее вернуть.