— Зачем отпустили? Поработал бы в выемке. Все-таки еще одна лопата… — рассуждал Федор Васильевич, наблюдая, как Павловский отвинчивал от треноги нивелир.
— Пошел бы он… куда подальше! — негодовал Карунный. — Чтобы я спотыкался о него? Хватит болтать, за работу.
И они разошлись.
…Дмитрий никого не видел и ничего не слышал.
— Ты, наконец, проснешься! — резко гаркнул Петр чуть не в самое ухо его.
— Очумел… — вздрогнул он.
— Сам ты очумел! Посмотри, как люди работают. А ты сонных мух еле сгоняешь своей лопатой!
— Чья бы корова мычала, а твоя молчала, — огрызнулся Дмитрий, но все же посмотрел на соседей. Бородулин — жилистый мужик — и тот взмок от напряженной работы. А было всего начало первой половины дня. Федор Васильевич как заведенная машина бросал и бросал землю наверх, не поднимая головы.
— Не могу на тебя такого смотреть…
— Нашелся командир, — уже смиряясь, пробормотал Дмитрий и словно подключил новые силы. Его лопата начала чаще взмывать над головой, сверкая белой, отполированной землей поверхностью.
Не за горами, не за долами, оказывается, скрывалось в это жаркое лето счастье Павловского…
С большим трудом, но все же добрался он до вагонов. Уставший, сел в тени короткой двухосной коробочки, и в пустынном безмолвии когда-то оживленной стоянки строительно-восстановительного участка до него донеслись женские голоса. «Видимо, прав Карунный, мужчин здесь не осталось». Отдохнув немного, он направился в их сторону. Вскоре увидел, что между расцепленными вагонами женщины устроили прачечную. На протянутых от вагона к вагону веревках сохли мужские нательные рубашки, гимнастерки, полотенца, в корытах пенилась мыльная вода. Работа здесь была в разгаре. «Для людей участка стирают», — подумал Павловский.
— Здравствуйте! — разудало развел он руки в приветствии, как бы обнимая всех одновременно. — Передаю вам привет от наших рабочих с трассы!
Женщины разогнулись, стоя у корыт, с их рук стекала под ноги вода.
— Ото всех сразу? — спросила маленького роста полная работница. — Откуда взялся такой?
— Оттуда, с трассы! — по-прежнему бодрился Павловский. Только сникни перед ними, считал он, тогда не рассчитывай на успех. — Вы меня или не узнаете? Я же в Раздельной был вашим начальником, не помните? Вместо Карунного?
— Помним, как же… Для начальника веселый больно.
— Значит, забыли, — огорченно произнес он. — Я к вам по поручению Карунного Семена Николаевича…
— С этого и начинал бы.
— Вот я и начал… В мое распоряжение требуется два человека. Кто старшая у вас? Любых двух человек, рейки носить и нивелир. Работа легкая, вроде прогулки будет. Может быть, найдутся желающие, добровольцы, так сказать?
— Во шустрый!.. — покачала головой коротышка, объявившая себя старшей, вроде бригадирши у прачек.
— Времени мало у нас, — требовал Павловский. — Давайте решать без торгов, мы не на базаре. Кто со мной уйдет?
Бригадирша подоткнула клеенчатый фартук под веревку, заменявшую пояс.
— Ты серьезно?
— Такими вещами не шутят.
— Во шустрый… Стирать ты будешь вместо нас?
— Я передаю приказ Карунного, поняли? Ваше дело выполнить его.
Женщина недоверчиво взглянула на него.
— Ну, бабы, как мы будем?
— Вы собираетесь обсуждать? Приказы не обсуждают.
Бригадирша посмотрела на прачек, вздохнула.
— Чтой-то никто не собирается.
— То есть… как это… не собирается?! — повышал голос Павловский. — Это приказ, понимаете? И еще напоминаю, мы с вами на военном положении, а по закону военного времени…
— О-о, куда заехал… Законом колешь… А мы без всякого закону делаем что умеем. Мы — добровольные. Будешь придираться — уйдем, стирай тут один по закону военного времени.
Она брезгливо махнула рукой, это больше слов показалось Павловскому оскорбительным.
— Я не позволю так разговаривать со мной!.. У меня истекает время…
Из-за вагона появилась Таня с охапкой высохшего белья в руках. Павловский остолбенел: что за наваждение? Ее здесь не должно быть! Давным-давно, еще из Раздельной она уехала к матери…
Девушка остановилась, хотела повернуть назад; увидев, что женщины обратили внимание на ее нерешительность, покраснела и еле пролепетала:
— Здрассте…
— Таня… Здравствуй! Не ожидал встретить…
— И я… не ожидала…
— Ну, со свиданьицем вас! — засмеялась бригадирша. Погрузив в корыто оголенные до локтей руки, начала стирать.