И потом, как тут различить, кто на что рассчитывает в первую очередь: на честный заработок или на хищение? Вот вы, бывшая работница молокозавода, как прикажете определять эту границу: попался с одной бутылкой сливок раз в неделю — значит, честный человек, с двумя бутылками — расхититель, а если шел через проходную с тремя и не попался — просто молодец, так, что ли?!.
И еще вот что. Хорошо вам, вы работали на молокозаводе, где тут и там вам на глаза попадается нечто соблазнительное, такое, что, как говорится, плохо лежит. А каково другим работникам? Тем, к примеру, у которых на рабочем месте как нарочно все лежит хорошо? И, кроме того, нет под рукой ничего этакого соблазнительного, кроме разве что коробки скрепок артикула 623 или простого карандаша фабрики имени Сакко и Ванцетти. Им-то, беднягам, как быть, на что рассчитывать в первую очередь, а на что— во вторую?
Можно было бы, конечно, для эксперимента предложить поменять вас местами. Но дело-то все в том, что, если говорить серьезно, по-настоящему честный человек, каких у нас подавляющее большинство, он ведь и на вашем молокозаводе никогда не возьмет ни бутылки, ни этикетки. А нечестный, наоборот, и в самых что ни на есть невыносимых условиях — в окружении лишь скрепок и карандашей — изыщет все же, что плохо лежит, и попадется-таки в проходной с кульманом за пазухой…
Вы, конечно, замечали, читатель, что в некоторых столовых все вилки, ножи и ложки аккуратно продырявлены? Подумаешь, некрасиво! Зато есть некоторая гарантия, что не пропадет. Ну в самом деле, кому захочется брать себе домой такую безобразную вилку или столовую ложку? И потом стоит подать такой прибор на стол — сразу же видно, что это инвентарь диетической столовой номер такой-то…
…А в курительной комнате одного очень уважаемого культурно-просветительного учреждения в первый день его открытия на низеньких столиках, окруженных удобными кожаными креслами, «хорошо лежали» красивые хрустальные пепельницы. В первый день… В следующий раз я попал в это учреждение недели через две: только на одном из столиков уцелела пепельница. Администрация каким-то чудом успела прикрепить ее к столу проволокой…
…А не бросалось ли вам, читатель, в глаза, что утром в автоматах с газированной водой еле помещаются стаканы, некоторые стоят даже наверху автомата, а к вечеру образовывается здесь длинная очередь — автоматы вроде все работают, но… стакан на всех один…
Можно было бы, к сожалению, и дальше продолжать примеры того, как кое-где иногда еще встречаются отдельные маловысокосознательные граждане, считающие, что общее — это ничье. Мы бы, между прочим, могли даже при желании назвать точные географические координаты, имена и фамилии и бывшей работницы того молокозавода, и других подобных граждан, так пренебрежительно относящихся к нашему с вами, читатель, общему достоянию, пытающихся что-то урвать себе за счет каждого из нас, взять при этом не только то, что плохо, но и что довольно хорошо лежит, или так просто, от нечего делать, изрезать перочинным ножом общую лавку в парке культуры и отдыха, разобрать на составные части телефонную трубку в уличной кабине, оторвать бесплатно билет в троллейбусе без кондуктора…
Но, может быть, не стоило бы рассуждать об этих аномалиях, если бы не это уникальное письмо в редакцию, упомянутое в начале фельетона. Тем более что какой это нормальный человек станет обкрадывать самого себя — будь он аппаратчиком на молокозаводе, продавцом в овощном магазине или рядовым прохожим, остановившимся в жаркий день выпить стаканчик газировки из автомата?!
Никакой, конечно. Но, кстати, об автоматах с газированной водой. Руководители столичного Автоматторга подсчитали как-то: каждый год они списывают в среднем около полутора миллионов (!) стаканов…
ВЫЕЗДНАЯ МОДЕЛЬ,
или
О чем говорить, когда не о чем говорить?
Не хожу я на эстрадные концерты. Как представлю, что целый вечер меня будет пытаться рассмешить старыми анекдотами конферансье, не по себе становится. Ну, возможно, я сгущаю. Может, и не все так уж беспросветно. Только лично мне на конферансье почему-то вечно не везет. Но тут, будучи в командировке в Алабинске, увидел афишу: «В помещении театра оперы и балета — лауреат Всесоюзного конкурса, лауреат премии Алабинского комсомола группа «Габриэль»! Ведущий — В. Хорьков». И подумал: может, на этот раз мне повезет? Рискнуть? A-а, была не была!..
…Итак, воскресный дневной концерт, на сцене — конферансье:
— Пожалуйста, не подумайте, что я путаю этот прекрасный театр оперы и балета с Дворцом бракосочетаний, но я убежден, что в зале сегодня присутствуют влюбленные…
Вот как ловко перевел он разговор с театра на любовь. Универсальный, кстати, прием. Для любой аудитории сгодится. Выступаешь, скажем, на площади: «Не подумайте, что я путаю эту прекрасную площадь с Дворцом бракосочетаний, но…» Или даешь концерт свинаркам на их рабочем месте: «Не подумайте, что я путаю эту прекрасную свиноферму с Дворцом бракосочетаний…»
И далее шпарь себе по тексту про любовь:
— Любят всех — толстых и тонких, блондинов и брюнетов. Рыжих любят (пауза, для смеха)… конопатых (еще пауза)… Конферансье любят…
Ну, в этом месте, по идее, вообще должен быть обвал, но… сегодня что-то жидковато. Какого им еще рожна надо? Стараешься, остришь изо всех сил… О чем же еще пошутить? А может, им про жажду славы завернуть? Пожалуйста, есть в репертуаре и такой текст. Про то, что каждый, мол, мечтает прославиться, чтоб узнавали его с первого взгляда, чтоб место в троллейбусе уступали. Если ты, конечно, Климук, Каспаров, Ригерт, Евтушенко или Пугачева… Ну, а как быть, если ты просто Хорьков? И дальше — держитесь за животы — такая хохма: «И поешь, допустим, хуже Каспарова… И гирь можешь поднять меньше, чем Пугачева…»
Ну… что же вы, изверги, даже не улыбнетесь-то? Что вам, жалко, что ли? Хоть бы из вежливости.
Да-а, тяжкая это работа — публику смешить. Тем более эту. Которая ждет не дождется выхода тех, ради кого она и пришла: артистов группы «Габриэль». Тем более что две трети зала — дети лет этак по 13–15, жаждущие «заводных» ритмов и «обалденных» электромелодий. А им вместо этого деловой дядя-конферансье уже полчаса про рыжих да конопатых вещает… Нет-нет, дети, этот дядя абсолютно нормален. Просто он все время шутит и шутит…
— …Скажем, идете вы по улице и вдруг видите свой портрет! Приятно? Конечно. Но, может, это ошибка? Нет, никакой ошибки, крупными буквами написано: ХОРЬКОВ, такого-то года рождения, отец троих детей, скрывается от уплаты…
Ничего шуточка, а?! Ну, как тут не обхохотаться, верно? А дети эти молчат, хоть ты тресни… Что ж, пора, значит, бросать последнюю кость:
— …Можно звезду новую открыть, можно… ну, не знаю… мазь противоалкогольную придумать! А чего? Смазал руки — отбойный молоток держат, а стакан выскальзывает…
Ну вот, наконец-то проснулись, голубчики! Гогочут, родимые! Не зря, стало быть, работаем языком, ох, не зря. Ну, раз такое здесь идет, поддадим-ка юнцам еще жару, пока они не остыли:
— Допустим, в субботу… часам к двум… собрались втроем (опять смех, намек понят!)… Иванов, Петров, Сидоров. Попеть собрались. На три голоса… И появился новый обычай: «Не пить, а петь!»
Конферансье перевел дух, поглядел с надеждой в сторону кулис, постоял в раздумье и вдруг… разоткровенничался:
— Да-а… А говорить-то мне, собственно, уже и не о чем. А говорить, как вы сами понимаете, надо…
А если не о чем, так, спрашивается, зачем пыжиться, верно? Ан нет, не так, оказывается, все просто:
— …Представьте себе на секунду, что… вам каждый вечер надо выходить на сцену, о чем-то там говорить… причем неизвестно о чем… Это же ужасно! Поэтому радуйтесь тому, что у вас гарантированная зарплата. А не сколько наболтаешь, столько и получишь… — В этом месте обычно смеются. Потому как это такая веселая шутка. Ну, а если с первого раза никто не прыснет, так можно в крайнем случае шутку еще раза два-три повторить. Чтоб еще смешнее. — У человека хорошее настроение тогда, когда у него все хорошо: здоровье, работа, счастье в семейной жизни. Ну, здоровье у вас, я вижу, хорошее, так? (В зале тишина.) Нут… раз вы сами пришли на концерт… своими ногами… (нервный смех.)