Кажется, что здесь такого? Сколько раз я видел эти слова. И ничего. Ну, неприятно немного, и все. Отвернешься — и забудешь. А тут…
Я быстро опустил крышку — до того было противно.
Весь следующий урок я придумывал всякие планы, как избавить Любу от этой парты. Заменить ее парту чьей-нибудь другой? Не выйдет. Уже пробовали. Взять из соседнего класса? Тоже не выйдет. Все равно узнают, приволокут на место, а Любе еще и попасть может ни за что ни про что. Вот если бы с другого этажа взять… Так разве дотащишь один по лестнице…
И вдруг мне пришла блестящая мысль. Хорошо, парту заменить нельзя. И не надо. Зато можно сменить крышку. Отвернуть винты, и все в порядке! Привинчивай крышку к какой угодно парте. Эту — туда, а эту — сюда. Но опять сомнение взяло: а если все-таки поднимется шум? Откуда, скажут, такая крышка взялась? Начнутся разговоры… Нет, не годится…
Выход я все же нашел. Он оказался очень простым: надо самому сделать крышку. Как я раньше не додумался! Возьму доску, обстругаю ровно, закруглю один угол, покрашу — и готова крышка.
На переменке я поскорее выпроводил всех из класса. Олега послал хорошенько намочить тряпку и еще принести мела. Как только он ушел, я вынул линейку, смерил длину, ширину и толщину крышки Любиной парты. Потом вырвал из тетради чистый листок, приставил его к углу крышки, точно наметил — в каком месте проделать дырочки для винтов, обвел карандашом закругление.
Последний урок я сидел будто на иголках — все ждал, когда прозвенит звонок. Где взять доску, я знал. В соседнем с нами доме живет плотник дядя Сергей, у него и попрошу.
Но дяди Сергея дома не оказалось. Сын его Левка — самый хитрый и плаксивый мальчишка с нашего двора — сказал, что отец придет вечером. До вечера, понятное дело, я ждать не мог.
— Левка, — спрашиваю, — у вас доски есть?
— О! — говорит Левка. — У отца сколько хочешь досок!
— Ты бы, — говорю, — дал мне кусок доски.
— Это можно, — ответил Левка и повел меня в чулан. Там всяких досок и чурбаков целая гора была сложена. Я сразу выбрал подходящую доску.
— Вот эту, — говорю, — дашь?
— А ты мне что дашь? — спросил Левка.
Я пожал плечами. А Левка продолжал:
— Знаешь, сколько кубометр досок стоит? Думаешь, рубль, два? Как бы не так! Двадцать рублей за хорошие доски платят.
— Денег у меня нет, — сказал я.
— А что есть?
Я стал вспоминать: компас есть, цепь от велосипеда, шарикоподшипник…
— Цепь не надо, — сказал Левка. — А подшипник и компас принеси. Посмотрю.
Пришлось сходить домой. Жалко было шарикоподшипника. Новый, блестящий. Я был уверен, что Левка выберет его. Так и получилось. Левка покрутил подшипник, поморщился и положил его в карман. Потом осмотрел компас, опять поморщился.
— Мало за такую доску, — вздохнул он и стал поглаживать доску рукой. — Сухая, выдержанная! Эх, досочка!
— Ты что же, — испугался я, — и подшипник и компас берешь?
— Факт. Зато какую доску даю! — Левка постучал по ней согнутым пальцем. — Слышишь, колокол! Березка первый сорт!
Я пожалел, что связался с Левкой. Но делать было нечего — взял доску.
У отца в ящике с инструментом я отыскал рубанок, пилу, потом расчертил доску по мерке и принялся за работу. Прежде всего отпилил лишнюю часть доски. Затем взялся за рубанок. Стесывать пришлось много. Через пять минут я вспотел. Но чтобы отдохнуть — не хотел и думать. Стружки белые, курчавые, все лезут и лезут из рубанка. Красота! Глаз не оторвешь! Я засучил рукава, расстегнул ворот. Хорошо! Целый бы день так строгал. Не надоело бы! И точно: часа полтора работал и хоть бы сколько-нибудь надоело — ни чуточки! Но больше строгать было нельзя. И ширина и толщина — все тютелька в тютельку. Потом ровненько, как на листке было нарисовано, закруглил угол. Я долго еще возился с крышкой. Вырезал места для петель, буравил дырочки, шлифовал шкуркой. Начало темнеть, когда закончил работу. Крышка получилась на славу, совсем как настоящая. Оставалось только покрасить. Краски у нас не было, и я опять отправился к Левкиному отцу. Он был не такой хитрый и жадный, как Левка. Дядя Сергей налил в пузырек краски, сказал, как мазать, сушить.