— Конечно, книги!
— Любимый цвет?
— Синий и оранжевый.
— Вот и не сошлись: мой любимый цвет — черный.
— Ну хоть какое-то отличие! — Алекс рассмеялась. — А то мне действительно начало казаться, что я схожу с ума.
— Ты его все еще любишь? — ни с того ни с сего спросил Натан.
— Что там тебе наболтал Марк? — с улыбкой спросила Алекс.
— Он сказал, что ты до сих пор любишь своего бывшего любовника.
Алекс выразительно вздохнула.
— Марк слишком любит делать поспешные выводы. А что насчет тебя?
— Я расстался с девушкой, которую очень любил и до сих пор люблю, не так давно, — сказал Натан с какой-то безнадежностью в голосе.
Алекс почему-то стало грустно. Она не могла даже понять почему. Ведь этот человек совсем ничего не значил для нее. И тем не менее ей было досадно знать, что он в кого-то влюблен.
Но ведь я тоже только недавно распрощалась со своей любовью, подумала она.
— Почему вы расстались? Или, быть может, я влезаю не в свое дело?
— Нет, это не секрет, — сказал Натан. — Мы с ней слишком разные люди. К сожалению. Она не захотела, чтобы я помог ей.
— Помог?
— Есть люди, которые боятся себя, своих чувств, эмоций и закрываются в раковину, одеваются в броню, которую почти невозможно пробить. Они начинают вести себя так, как все, и жить так, как все. А тут появляется кто-то, кто напоминают им о том, какие они есть на самом деле. Не каждому это понравится. Она не захотела снова стать собой. Ей проще жить так, как она живет. Понимаешь?
Еще бы она не понимала! Кому он рассказывает про раковину, броню и жизнь по правилам?
— Да, я понимаю. Но кто тебе сказал, что она другая? Вдруг ты ошибся и такое поведение и есть ее сущность, настоящее «я»?
— Нет, я видел ее настоящую. Она другая. И теперь она боится меня и ненавидит.
— За что?
— За то, что я смог разгадать ее настоящую. Мне так больно, что я не смог ей помочь…
— Нельзя помочь человеку, который не хочет помощи. Ей комфортно жить так, как она живет. Не трогай ее. Она не виновата, что ее образ жизни тебе не подходит. Ты считаешь, что она живет неправильно, а она наверняка думает то же про тебя.
— Верно, — кивнул Натан. — Но от этого не становится легче. Я ведь люблю ее.
— В этом-то все и дело. Мы почему-то считаем, что любимый человек должен жить по нашим правилам. Она сама выбрала себе такой образ жизни. Значит, ей так лучше. Не тяни ее назад. Иногда это бывает слишком болезненно.
Алекс прекрасно его понимала. Сколько раз она сама ошибалась в людях! Алекс искренне любила всех, кто ее окружает. И пыталась дарить людям свою любовь. Но ее так часто отвергали, что она почти перестала показывать свои чувства. Алекс прекрасно знала, что люди почему-то не верят в искренность других и не желают, чтобы кто-то лез в их жизнь.
— Подумай сам, — сказала она. — Если бы объявился некий доктор и ходил по всем домам, заявляя, что люди смертельно больны и только он может всех излечить? Что бы про него сказали?
— Многие заявили бы, что он сумасшедший, — ответил Натан с улыбкой.
— Да. Но также были бы и такие, кто поверил, но побоялся в этом признаться. А нашлись бы и те, кто прямо попросил о помощи. Остальные гнали бы его вон. Я еще раз повторяю тебе, что людям, не нуждающимся в том, чтобы их излечили, невозможно доказать, что они больны.
— А те, кто верят, но боятся?
— Они в конце концов сделают выбор. Или окончательно поверят в болезнь и попросят о помощи, или забудут о докторе, его словах и продолжат жить, как все.
— И будут жить, пока не станет поздно, пока не узнают, что доктор был прав.
— Это их выбор. Это их судьба. Помоги тем, кто в этом действительно нуждается.
Натан ничего не ответил и надолго замолчал. Алекс понимала, что ему трудно принять ее слова. В этом разговоре он относился к разряду сомневающихся.
Ему нельзя ничего доказать, подумала Алекс. Он любит, а значит, не сможет сейчас принять иную точку зрения.
И тем не менее Алекс получала истинное удовольствие от этого разговора. Она устала от болтливых манекенщиц, которых интересуют только деньги и карьера. Она устала от разговоров о работе. Как же она давно не вела беседы о душе!
Внезапно послышались раскаты грома.
— Все-таки мы выбрали не самое подходящее время для прогулок, — сказал Натан. — Что ты скажешь, если я приглашу тебя к себе в гости?
— Скажу, что я не против, — ответила Алекс, которая не могла отказать себе в удовольствии посмотреть, как живет Натан.
Он привез ее в довольно скромную квартирку, и Алекс поняла, что и здесь они похожи. Все, что Натану нужно, — вещи первой необходимости. Его принцип: было бы на чем спать, плюс пара стульев и стол, за которым можно было бы и обедать и работать.
Натан угостил Алекс ароматным кофе и включил музыку. Несмотря на то что вечер еще не наступил, обстановка была более чем романтическая. Алекс снова занервничала, так как Натан опять не сводил с нее глаз.
Наконец Алекс разозлилась по-настоящему. Почему она, взрослая, знающая себе цену женщина, начинает смущаться и глупо хихикать, как пятнадцатилетний подросток, под прицелом пристального взгляда Натана? Ну вот, он опять на нее смотрит. Взгляд его серьезных внимательных зеленых глаз, казалось, проникал в душу, сканировал ее насквозь.
Как на рентгене, мелькнула у Алекс мысль, и она потребовала:
— Прекрати на меня так смотреть!
— Как? — спросил спокойно Натан.
— Так… — Она и сама не могла объяснить, как именно. — Просто перестань.
— Тебя это смущает?
— Да! — выпалила Алекс. — Впрочем, нет. Я не привыкла.
— К чему?
— К тому, что на меня смотрят! — выйдя из себя, рявкнула Алекс.
— На тебя никто никогда не смотрит, что ли?
— Смотрят, но не так.
— А как?
Бред какой-то, подумала Алекс, отворачиваясь. Весь этот разговор — бред. С чего начали, к тому и пришли. Почему меня так нервирует его взгляд?
В то же время она не могла сказать, что ей неприятно внимание Натана. Просто в душу закрадывались совершенно нелепые подозрения вроде: а вдруг он умеет читать мои мысли? В глазах Натана светилось что-то такое, что Алекс терялась. Будто Натан прожил уже не одну жизнь и все про всех знает.
Я сильная. Я умная, начала Алекс свою обычную мантру, которую произносила всякий раз, когда ей нужно было успокоиться. Меня нельзя вывести из себя.
Неправда. На самом деле она очень ранима, хотя и прячется за оболочкой сильной женщины. Может быть, именно поэтому ее смущал взгляд Натана? Она боялась, что он разглядит ее настоящую — ведь Алекс пряталась от всех уже много лет.
Так было комфортно, так никто не мог причинить ей боль. Она слишком боится боли. Сколько раз Алекс доверялась людям, отдавала им частицу себя, открывала свою душу и получала потом в эту самую душу плевок… Она так устала от пощечин и боли!
И тем не менее с Натаном она чувствовала себя в безопасности, но доведенный за многие годы до автоматизма инстинкт самосохранения не позволял ей раскрыть себя.
— Все, хватит, — с нервным смехом сказала она, повернулась к Натану и посмотрела ему в глаза, изо всех сил стараясь не отводить взгляд. — Проверим, кто кого пересмотрит.
Натан, казалось, удивился.
— Ну что ж, хорошо, — сказал он. — Давай проверим.
Алекс нервничала, но не могла себе позволить проявить это. Она продолжала играть роль человека, который всегда все контролирует: от банковского счета до собственных эмоций.
Но тут она заметила, что Натан тоже нервничает. Алекс было известно, что скрещенные на груди руки — закрытая поза. Значит, Натан пытается отгородиться от чего-то… Или от кого-то. От нее?
— От кого ты хочешь спрятаться? — спросила она, не отрывая взгляда от широких зрачков Натана.
— Что?
— Ты скрестил руки. Это закрытая поза.
Он усмехнулся.
— Из тебя получился бы отличный психолог.
Алекс тоже улыбнулась и взяла его ладони в свои.
— Так будет лучше. Я хочу знать, что ты мне открыт.