– Косяк – не меньше, – определил Валентин.
– Не меньше! – согласились все.
– А я спиннинг в машине оставил, – с досадой сказал Валентин.
– И ни только, – напомнил ему огромный человек с «московской бородкой», идущий рядом.
– Рыбку на корабле покушунькаем, – сказал Ефим. – Капитан обещал сети поставить, так что уха будет.
– Уха – это хорошо, – тихо произнес Андрей Валентинович, пыхтя под тяжелым своим черным мешком.
Видимо, ни только Ефима сублиматы зае… заелись видимо все!
И тут их путь прервал первый прижим.
– Ну, всё! Снимайте штаны – этот не облезем! – Ефим сбрасывал рюкзак. – Я первым проверю. Нормальный. Я его проходил. По пояс где-то. Но вода холодная. Давайте, я вещи перетащу. А вы за мной налегке.
Но все решили свою ношу нести сами и шагнули в холодную прозрачную воду.
Если бы в такую воду засунуть голову, то стыли бы уши. Но наши путники ушли в неё по пояс, и, стиснув зубы, чувствовали, как быстро стынут, становясь квадратными, другие нежные части тела. Поэтому прижим прошли быстро и весело!
Растираясь на берегу в своей ковбойской шляпе, Евгений Ефимович резонно заметил, что холодная вода моментально прибавляет силы любому уставшему путнику. Что он уже неоднократно замечал, что стоит окунуться в холодную воду, как усталость исчезает. Тело, как новое. И силы, откуда не возьмись.
– Вода – это жизнь! – напомнил Владимир Павлович.
Согласились, естественно, все.
Кратко обсудив «водную тему», все наконец-то оделись, обнаружив, что Валя исчез.
А Валентин в воду не полез. Он обошел прижим поверху. Он не захотел мочиться. Его гораздо позже заметили впереди на берегу, когда уже все стали сомневаться, а не сожрал ли его медведь, чьи следы и помет «украшали» белый байкальский песок. А Валя курил, сидя на камне, и думал, какой, это самое, бестолковый у них проводник – загнал всех в воду, вместо того, чтобы чуть подняться на уступ и обойти препятствие. Проводник, тоже мне! Тропу, это самое, не может найти – только языком чесать! Плюнул с досадой он в воду, щелкнул в сторону тлевший бычок, высказался не литературно, вульгарно и тихо, и… снова закурил.
Первый привал замечателен тем, что сварили классного чаю, и нерпа высунула из воды свою голову, метрах в десяти от берега. Как на картинки, глупая, смешная рожица, озиралась по сторонам, не понимая, что такое, кто тут чаи гоняет. А Андрей Валентинович, от неожиданности перепутав название, кричал: «смотрите, ондатра!» Но самое главное, что на этом привале Владимир Павлович начал свою новую лекцию о глобальном потеплении, которое приведет к глобальному оледенению, и Европа накроется медным тазом, как огромным ледником. Точнее, – наоборот. Плохо разбираясь в географических и геологических тонкостях данного вопроса, не очень представляя подлинный маршрут Гольфстрима, Ефим, тем не менее, понял, что максимум к двенадцатому году, он будет несказанно рад, что родился в Сибири.
«Европа не сможет обогреть свое население, если температура понизится, хотя бы на несколько градусов. Вымерзнет и перестанет существовать все сельское хозяйство, которое сегодня кормит Европу. Не хватит элементарных энергоресурсов, чтобы поддержать жизнь населения в тепле и уюте. Их просто негде взять. Человечество как-то пережило два потопа, о чем есть неоспоримые данные, как в Библии, так и в научных трудах современных ученых. Третий ему не пережить. Ледники тают, холодное воды меняют направление Гольфстрима, благодаря которому в Европе и поддерживается, до настоящего времени, тот мягкий климат, который и делает её комфортной географической точкой. Но наступят холода, и миром будут править две державы, которых этот фактор мало коснется, – частично Америка и Китай. И тогда Европа поползет в Среднюю Азию и в Арабские страны. А это уже мировая война. Ученые и правительства всех заинтересованных стран уже бьют тревогу, но пока тщетно. А времени крайне мало. По прогнозам, к десятому, максимум, – к двенадцатому году, должна произойти катастрофа. Москве тоже достанется. Если не предотвратить… В общем, нужно срочно искать решение этой проблемы!» – примерно так, если в кратко, можно пересказать то, что понял Ефим.
Владимир Павлович оперировал разными понятиями, приводил доводы, утверждал и доказывал на примерах свои размышления в данном вопросе. Честно говоря, он очень интересно рассказывал – все слушали, мягко выражаясь, разинув рты.
Потом облегченно вздохнули сибиряки Валентин и Ефим, взяв свои рюкзаки. Следом, задумавшись и озабочась, подняли мешки «европейцы» Евгений Ефимыч и Андрей Валентиныч. Улыбаясь и бодрясь, поднял свою ношу Доктор наук.
Залили костер, и пошли на мыс Рытый (кушать уху и пить пиво). На час и другой ходьбы, тем для переваривания хватит.
Примерно на середине пути от Шартлая до Рытого тропа, извиваясь, полезла в гору. Хоть в гору идти и не очень хотелось, но делать было нечего, пришлось подниматься. Довольно крутой подъем отнял достаточно сил для того, чтобы устав, люди вдруг увидели, какая красота открылась их взорам. Москвичи расчехлили камеры и, забыв про всё, стали «жечь пленку». Сверху Байкал ещё более, наверно, красив. И вот тогда-то Евгений Ефимович сказал, обращаясь к соратникам:
– А всё-таки здорово, что мы пошли пешком! Быть здесь и этого не увидеть – непростительно. Спасибо Ефиму, что дал нам такую возможность. Незабываемо! Я считаю, нам повезло.
– Спасибо на добром слове, Евгений Ефимович, – ответил Ефим. – Но ночная прогулка к «пивному ларьку», как считается у заброшенного зимовья, гораздо привлекательнее.
(Это он завалил камнями огород Валентина – не трудно догадаться)
– Нет! Ничто не сравнится с тем, что я здесь вижу. На всю жизнь останутся в памяти эти панорамы и виды, шум прибоя, запах травы и теплый ветерок. Никакое пиво не заменит мне этого. Хорошо, что мы пошли пешком. И именно днем, чтобы всё это видеть. Изумительно!
Евгений Ефимович заворожено смотрел в даль Сибирского Моря.
– Ещё раз спасибо, Евгений Ефимович. Вот вы – настоящий друг! А все остальные – лицемеры и подхалимы, – пошутил Ефим. – Вы ещё Рытого не видели. К вечеру там будет на что посмотреть. Обещаю.
И они двинулись дальше, щелкая «фотиками».
Мы так много говорим о Рытом, что пора бы уже до него и добраться.
Но прежде чем добраться до мыса, предстоит пройти тройную, недавнюю осыпь камней, заваливших прибрежный путь, а это означает, снова лезть в воду. И сосредоточить внимание на том, что берег усеян ни только следами медведицы с годовалым медвежонком и их свежими кучами, но и мокрыми камнями, «помеченными» зверьем. Они где-то совсем рядом!
И Ефим с плеча снимает двустволку.
Но всё обошлось! Наши путники присели еще разок отдохнуть на северном краешке мыса. Остается около пяти километров до того места, где должен их ждать корабль. Нужно настроится на последний рывок, набрать водички, успокоить бешено бьющиеся сердца.
Солнце ушло за гору. Через час начнет темнеть. За час мыс проскочить можно. Если он им позволит!
– А куда он денется? Мы уже почти пришли. Вперед!
Каменистый путь поперёк мыса был весь усеян эдельвейсами.
Потом из ущелья, в которое, по рассказам местных жителей, постоянно прилетают летающие тарелки, и вылетает река Риты, в вечернее небо уперлись пять темных лучей. Возможно, это солнце играет шутки, а возможно… черт его знает. Но красиво! Очень красиво… и необычно, скажем так.
Потом на пути из травы поднялись два медведя.
– Звери! – сказал Валентин.
Команда непроизвольно сжалась ближе к оруженосцу.
– Разойдитесь цепью! – крикнул Ефим. – Она должна видеть, что нас много. Иначе мы для неё что-то одно большое. А ей одно не страшно.
Все остановились и немного разошлись.
Медведица поднялась на задние лапы, посмотрела на людей, фыркнула, и её годовалый малец помчался в лысую гору.