– Привет, – сказал Ефим, прикрывая за собою дверь.
– Здорово, – не поворачиваясь, ответила она, выпустила стрелу, посмотрела, куда стрела попала, потом повернулась к Ефиму и спросила: – Всю меня «облапал»?
– В смысле? – не понял Ефим.
– Я думала ты кончишь – так долго пялился на меня.
– А я и кончил, не видно разве?! – ответил Ефим. – Ты у меня свет погасила?
– Я.
– Зачем?
– Ты храпел, как слон.
– А причем тут свет? Дверь бы прикрыла.
Не обращая внимания на его слова, она спросила:
– Умеешь из лука стрелять?
– Умею, конечно. Показать?
– Покажи.
– Смотри.
Ефим взял со стойки лук, взял стрелу, поднял лук вверх, опуская его, выпрямил руку, которая держала лук, чем натянул тетиву и, замерев на мгновение, выпустил стрелу. Стрела попала в желтый круг войлочной мишени.
– Девятка! – оценила она первый выстрел из незнакомого оружия.
– Ну, тоже неплохо для первого выстрела.
– Нормально.
– А ты здесь работаешь? – Ефим достал ещё одну стрелу.
– Типа того, – она выпустила свою стрелу по мишени.
– У тебя тоже девятка, – Ефим кивнул на её мишень.
– Вижу.
– А кем?
– Что, «а кем»?
– Работаешь, – Ефим попал в «яблочко». – Как?
– Бывает. Инструктором.
– Кого инструктируешь?
– Да, всяких алкоголиков, которые почем зря ломают тренировочные снаряды.
Ефим улыбнулся.
– Это ты про меня и комбикосовых.
– Про кого? – не поняла она.
– Про комбикосавых… я так тех воинов называю, которые в соседней комнате стоят.
– Почему, «комбикосовые»?
– Так мне больше нравиться! Так – смешней. Так Аркадий Северный когда-то пел: «В комбикосовых чулочках…» то есть, в капроновых, наверное, или в искусственных, видимо. Понимаешь? Но могу называть их и терракотовыми, если тебе так больше нравится.
– Мне всё равно.
Ефиму попалась тупая стрела с набалдашником для грызунов. Он перестал стрелять, вертя её между пальцев, как делают ударники вокальных инструментальных ансамблей.
– А ты инструктор чего?
Она тоже прекратила стрельбу и повернулась к нему.
– Всех видов рукопашного боя.
– У-тю-тю-тю, – засмеялся Ефим. – Всех-всех?
– Чего смешного?
– Да так! Не похожа ты на инструктора.
– Ты зря смеёшься. Сегодня – твой день.
– В каком смысле?
– Сегодня у тебя по плану полный контакт со мной.
– Да ты что? И кто эти планы составлял?
– Мне плевать, кто составлял – моё дело отработать, а там – сам разбирайся.
– Полный контакт, говоришь? А что это значит?
– Это значит, что тебе придется подраться со мной в полную силу.
Ефим засмеялся.
– Не смеши! Драться с красивой, маленькой девочкой… Не смеши! С таким же успехом я могу и в детский сад сходить – подраться. Или вон, комбикосовых я только что избил. Причем, неимоверное количество. Хватит с меня на сегодня полных контактов.
– Я, что могу поделать? – пожала она плечами. – Такая установка.
– Ты серьезно?
– Да.
– Ну, как знаешь.
Ефим мгновенно натянул лук, направил тупую стрелу в голову инструкторши и посоветовал:
– Лови!
И отпустил тетиву.
Стрела гулким ударом, почти в упор, ударила девочку в лоб, чуть выше правой брови, и отскочила от головы, как от мяча, куда-то в бок.
Девочка схватилась за глаз и согнулась моментально.
– Полный контакт – это мы любим! – отбросив лук, Ефим заломил руку девочки за спиной в болевом удержании, а на другую руку он намотал её косички. – Пошли!
И поволок её в зал для рукопашного боя, прихватив по пути моток альпинистского шнура.
Найдя подходящий станок, которым качают грудные мышцы, на перекладинах которого, на нужной высоте весела штанга с неимоверным количеством блинов («Это кто здесь такой сильный?» – мелькнула мысль у Ефима), он прижал шею девочки к грифу и быстро умудрился примотать её к штанге. Он так скоро это сделал, будто всю жизнь тренировался. Потом, так же ловко, он привинтил к грифу её руки…
Девочка нанесла короткий, но сильный удар ногой по голени Ефима, пока он возился с веревкой. Стерпев удар (отодвинувшись и встав так, чтобы она уже не могла «безобразничать»), он довершил начатое дело тем, что привязал к каждой её ноге по тридцатидвухкилограммовой гире. Девочке было и трудно, и больно поднимать свои красивые ножки – шнур больно врезался при каждом её неловком движении.
– Так-то лучше! – оценил Ефим.
Потом он нашел в аптечке, висевшей в углу над столом тренера, пластырь, и заклеил ей рану на лбу, предварительно обтерев ваткой кровь с лица и обработав рану йодом.
У девочки был беспомощный вид – прикрученные голова и руки к стальной перекладине, и ноги, отягощенные и обездвиженные гирями! Она была, практически, распята!
– Итак, полный контакт, – Ефим присел на стул напротив инструкторши. – Что получает победитель?
Он зло смотрела на него.
– Да-да, понял – побудь здесь!
Ефим сходил за пивом, прихватил сигареты, вернулся, завалился на стул, залпом выпил банку и закурил.
– Не жмет?
Она опять ничего не ответила.
– Ну, как знаешь.
Ефим встал, обошел вокруг своей жертвы, потрогал, надежно ли она привязана и… разорвал её майку. Две полные, довольно большенькие и упругие груди красиво повисли перед ним.
– Отлично, – сказал он сам себе, – но это ещё не всё!
Смачно затянувшись, он зашел к ней с тыла и сдернул с неё спортивные штанишки вместе с трусиками.
Она осталась стоять в столь неловком положении, полностью перед ним раскрытая и бессильная. (Но красивая от этого ещё больше!)
– Отлично! – ещё раз оценил Ефим и шлепнул её по заднице. – Как я этого хотел!
Потом он вернулся на место, сел напротив и, глядя ей прямо в глаза, спросил:
– Так что ты там говорила, для чего мы здесь?
Она молчала.
– Ты можешь говорить? – он потрогал её опухшую рану на лбу.
– Могу, – вдруг ответила она.
– Так, для чего мы здесь? Какие такие планы? Кто тут и что планирует за меня?
– Развяжи меня и надень мне штаны – я как дура себя чувствую!
– Ты хотела полный контакт со мной – получи! Правда, он ещё не полный, но все же… Давай, сначала поговорим.
Она молчала.
Он пил и курил.
– Честно говоря, наше знакомство я представлял совершенно по-иному. Извини, что пришлось сделать тебе больно, но ты так меня напугала предстоящей дракой, что у меня из рук выскользнула стрела. Если ты будешь хорошей девочкой – я тебя откручу. Сама оденешься. Понимаешь, скоро у тебя начнет все затекать, и ты взвоешь. А пока ты не взвыла, расскажи, зачем я здесь и что ты такое, раз у нас всё так «романтично» сложилось.
– Развяжи меня, пожалуйста – я всё расскажу. Рассказывать-то особо и нечего… Мне так стоять неудобно… и больно… развяжи, пожалуйста.
Ему вдруг действительно стало её жалко, когда она заговорила. И, даже, стыдно стало за себя – скрутил девчушку, здоровый конь!
Ефим вздохнул, поднялся, натянул ей штанишки и отмотал руки и голову.
Она, потирая руки и шею, сказала «спасибо». Повернувшись к нему спиной, прикрывая одной рукой и разорванной майкой свои красивые груди, она потихоньку принялась отвязывать с ног гири.
– А вот гирьки пока оставь! – сказал Ефим.
– Почему? – не поняла она, продолжая возиться с веревкой.
– Оставь-оставь! Так поговорим. Или я тебя обратно к штанге прикручу! – Ефим приподнялся.
– Хорошо, – она остановилась и присела на пол, прикрываясь. – Не буду, как скажешь, чего ты хотел узнать?
– Кто ты, что ты здесь делаешь, и что здесь за спарринг должен был быть? О чем ты говорила?
– Меня зовут Александра…
– Ну, наконец-то я узнал твоё имя, Сашенька! – Ефим улыбнулся и шлепнул рукой по своему колену. – Извини, что перебил – продолжай.
– Я действительно инструктор по самообороне и, если надо, то и нападению. Я хороший инструктор! Но ты оказался совсем не простой – я не ожидала… Урок мне будет…
– Спасибо! – Ефим наклонил голову.
Она ждала довольной улыбки, но не дождалась.