— Разумеется, не следует, — подтвердил Марлл.
— Отлично, — сказал Ганс. — Я передам ее вам, как только мы выберемся за стены, потому что, пока мы в саду, я буду двигаться так быстро, как только могу. Ах, да — кто-нибудь должен будет остаться снаружи, чтобы присмотреть за лошадьми, верно? Если что-нибудь случится, я принесу фигурку сюда. Как зовут хозяина «Козла»?
Кто-то из фиракийцев ответил. Ганс обвел всех четверых взглядом, заметив ярость, плескавшуюся в глазах отвергнутого Малингазы.
— Завтра ночью, где-то к пятнадцати часам, вы получите то, что хотите. А я надеюсь поживиться чем-нибудь ценным. С этими словами Ганс повернулся и вышел.
Мигнариал заметила, что Ганс, придя домой, принес какой-то тючок, завернутый в конский желудок. Взгляд девушки стал озадаченным. Она была одета в соблазнительный ночной наряд, который купил ей Ганс, и выглядела вдвое привлекательнее любой женщины из ночных пивнушек. Когда Мигнариал подошла, чтобы поцеловать Ганса, тот не устоял.
— Все по-прежнему, — сказал Ганс и добавил; — Но это будет опасно.
— Ох! Зачем ты говоришь это мне? — Мигнариал отступила на шаг.
— Надеюсь, что ты у видишь что-нибудь для меня. Девушка вздохнула.
— Ганс, я ведь говорила тебе — я не могу просто взять и сделать это для тебя. Это приходит само или не приходит совсем. Поверь, иногда мне не удается увидеть ничего даже для клиентов, которые готовы щедро заплатить.
— И тогда клиент превращается в сувеш, и ты пытаешься как-нибудь угадать, в чем дело.
— Угу.
— Вот-вот, — произнес Ганс, намекая, что грабить людей можно по-разному. Потом он взвесил на ладони тючок. — Как ты думаешь, что это?
— Я не зна.., нет! Ганс! Ты был на крыше?
— Прямо над этим окном.
— Ганс! А я ничего не слышала!
— Он приходит, он уходит, а ты и не знаешь, что он был здесь, до тех пор, пока он не исчезнет с твоим.., носом! — И Ганс быстро вытянул руку, притворяясь, что хочет схватить Мигнариал за нос.
Девушка отпрыгнула назад, заливаясь смехом.
— Ох, Ганс! Я так рада, что ты никогда не показывал мне свою коллекцию носов, милый.
— О, это было напрасно, — отозвался Ганс, распахивая плащ и откладывая тючок, чтобы развязать ворот. — Понимаешь, Нотабль уничтожил мою коллекцию. Он съел все тридцать девять носов.
— Фи-и!
— Мяурр, — сонно произнес Нотабль, услышав свое имя.
— Видишь? Он говорит: «Да, съел».
— Фи-и!
— Что? Я снимаю тунику, а ты заявляешь «фи-и»? Я думал, тебе нравятся мои могучие мускулы.
— Похоже, у тебя хорошее настроение. Все вышло так, как ты хотел? Ты сказал, что собираешься проверить их.., милый, как мне нравятся твои ноги!
— Ты сидишь здесь, задрав подол по-самое-не-хочу, и еще осмеливаешься что-то говорить о моих ногах?
— Ха! Я думала, ты и не заметишь. А вот ты задрал свою тунику до самого подбородка, милый. Постой.., ты снова одеваешься?
— Да, и ты тоже, — ответил Ганс, натягивая узкие черные штаны. — И надень плащ. Тебе нужно кое-что увидеть.
— Послушай, Ган… Шедоуспан, если ты думаешь, что я собираюсь лазить по стенам и крышам вместе с тобой, то забудь про это немедленно!
Ганс хмыкнул.
— Нет-нет. Я же сказал, что тебе нужно увидеть кое-что, Мигни. Просто выйди на улицу. Вместе со мной.
— О… Я прихожу домой, принимаю ванну, напяливаю тот ужас, который ты купил мне.., а ты хочешь, чтобы я надела плащ и вышла на улицу. Зачем?
Ганс натянул черную тунику.
— Чтобы тебя изнасиловали в переулке, — ответил он и прыгнул к Мигнариал.
Она вскрикнула, затем рассмеялась и выбежала в другую комнату. Согнав с лица улыбку, Ганс принялся размещать свои ножи. Ему очень нравилось, как выглядит Мигнариал в этом темном одеянии из газа и кружев.
Она вернулась в комнату, запахивая плащ.
— Таким ты мне нравишься, Шедоуспан. Ты ведь не собираешься пустить в ход эти ножи, верно?
Ганс покачал головой, сгибая и разгибая руки, к которым были пристегнуты ножны.
— Нет. Ты уже видела, как я их бросаю.
Мигнариал кивнула.
— Я помню, как в пустыне ты втолковывал мне, что никто не может промахнуться, метая эти звездочки. А потом мы целый час искали ту, которую бросила я!
— Никогда не сознавайся в этом. Все верят, что никто не может промахнуться, кидая звездочку, А я рассказал почти всей Фираке, что ты носишь за пазухой несколько штук. И даже вывесил несколько объявлений.
— Ага. И сам написал их?
— Оп-ля! Ну да, я то и дело слегка привираю. Ладно, пошли на улицу. Хорошо, Нотабль, и ты тоже. Видала? Он знает слово «пошли»! Идем, Радуга.
Радуга на самом деле не собиралась никуда идти, и Мигнариал взяла ее на руки. Нотабль стрелой вылетел в дверь, едва Ганс открыл ее, и рысью помчался вниз по ступенькам. К тому времени, как Ганс и Мигнариал вышли на лестницу, кот уже ждал их у наружной двери.
Несколько минут спустя, Мигнариал стояла в переулке, открыв рот и позабыв о Радуге, спящей у нее на руках. Она смотрела, как Ганс вскарабкался по стене до самой крыши. Он был похож на тень, движущуюся в лунном свете. Девушка затаила дыхание, когда Шедоуспан перепрыгнул с одной крыши на другую прямо над ее головой. Глядя вверх, она с удивлением отметила, что не услышала ни малейшего стука при его приземлении. Несмотря на то что прыжок занял какую-то долю секунды, он был таким беззвучным, словно Шедоуспан проплыл по воздуху, как перышко. Мигнариал по-прежнему смотрела вверх, но не видела никого и ничего.
— Эй, девочка, — раздался позади нее тихий голос. Мигнариал подскочила. — Ты хочешь, чтобы тебя изнасиловали в переулке?
Мигнариал обернулась и увидела, как Ганс возник из тени и направился прямо к ней.
— Как ты.., ты просто.., о!
Ганс скользнул чуть в сторону, в глубокую тень, и эта тень поглотила его. Шедоуспан, Порождение Тени, исчез. По коже Мигнариал пробежали мурашки, и Радуга встрепенулась, почувствовав, как у девушки задрожали руки.
— Ганс? Это просто ужас. Ты.., ты еще здесь?
— Да.
Его голос, казалось, доносился откуда-то справа, от самой земли. Он что, присел на корточки? Мигнариал ничего не могла разглядеть. Только тень. И голос. Девушке стало не по себе:
— Я даже не вижу тебя.
Сделав шаг, он очутился на свету.
— Я хотел, чтобы ты увидела это, Мигни. Точнее, чтобы ты знала. Клянусь, это не колдовство, хотя многие считают иначе.
— Ты словно.., словно воплощение Шальпы!
— Ш-ш-ш. Его имя нельзя произносить вслух.., и кроме того, ты ведь не веришь в богов, забыла?
Мигнариал прикусила язык и негромко ахнула.
— А теперь отведи котов домой, хорошо? Я сейчас буду.
— Ганс…
— Именно это я и хочу сказать. Я сейчас буду там. Мигнариал пришлось заманивать Нотабля домой. Размышляя о невероятном и пугающем умении Ганса исчезать, становиться тенью среди теней, девушка с невероятным усилием, словно старуха, поднялась наверх по лестнице. Когда она вошла в квартиру, Ганс уже был там. Он наливал пиво из кружки в миску Нотабля.
— Фью, — присвистнул Шедоуспан. — Я думал, что мне придется ждать до завтра. Ты что, увидела кого-нибудь знакомого и остановилась поболтать с ним?
Мигнариал, оторопев, села, и Радуга соскочила на пол, однако девушка даже не заметила.
— Ты.., в окно?
Ганс кивнул, отсалютовал ей кружкой и отхлебнул пива.
— Я просто хотел, чтобы ты знала, Мигни. Я подумал об этом вчера ночью. Я имею в виду — это все равно, как если бы ты могла увидеть меня за работой.
Мигнариал сидела, глядя на него и послушно кивая. Наконец она словно очнулась от транса и встала.
— Я.., рада была увидеть это, милый. Это так пугает.., и все же это чудесно. Я не могу поверить, что тут не замешано какое-нибудь колдовство.., или какой-нибудь бог. Но было так холодно.., у меня вся кожа в пупырышках. Я отправляюсь в постель.
Ганс усмехнулся:
— Надеюсь, ты не собираешься сразу же уснуть?
Когда на следующий день Анорислас сообщил, что продал еще одну лошадь, и отдал Гансу одиннадцать огников и двадцать пять искорок, все это показалось Гансу каким-то далеким и чуждым ему. Анорислас так и не понял, почему Ганс не проявил особой радости, благодарности, да и вообще каких бы то ни было чувств.