- Да, теперь я гораздо больше уважаю рыбаков, чем раньше, - сказал Ганс несколько минут спустя, разглядывая синяк на своем бедре. Он набил этот синяк, когда упал в воду. Порезы на руках и ногах зудели, а сбитый палец на ноге опух и побагровел. - Что за работа! Какое опасное занятие! Посмотри на меня - весь в порезах, синяках, укусах!
- Мы можем остаться здесь на несколько дней, пока я не залечу твои раны, - отозвалась Мигнариал, не поднимая глаз. Ганс протянул руку, чтобы ущипнуть ее за икру. Вдвоем они едва не опрокинули весь обед в костер. Поправив сковороду, Мигнариал кинулась на Ганса, притворяясь, что хочет задушить его.
- Ой, ой, помоги-ите! - пронзительно заверещал Ганс, падая на спину в траву.
Мигнариал вдруг замерла на месте, глядя на рыжего кота, который словно прямо из воздуха возник между нею и лежащим на земле Гансом. Нотабль угрожающе подвывал на одной низкой ноте, и шерсть на спине стояла дыбом. Лошади вскинули головы и уставились на кота. Ганс опомнился первым.
- Я только... Нотабль! Спокойно, Нотабль. Друг, Нотабль. Шутка, чтоб тебя... Это игра, Нотабль, просто шутка! Нет-нет, Мигни, не надо его сейчас гладить!
Но тут и Ганс замер, устремив взгляд на маленькую пеструю кошечку, которая стояла у ног Мигнариал, выгнув спину, прижав уши и обнажив зубы. Кошка шипела, глядя на Нотабля.
- Глазам своим не верю! - возопил Ганс. Он снова опрокинулся навзничь и ударил кулаками о землю.
- Я.., я тоже, - ответила Мигнариал. - Я в первый раз вижу его.., таким! Ужасно! Я уверена, что, если бы я сделала еще один шаг, он бросился бы на меня!
- Извини, - сказал Ганс. - Но я говорил об этой мелкой пестрой тварюшке. Ты только глянь на нее! Судя по ее виду, она собиралась защищать тебя от него! - Ганс покачал головой. - Во имя Безымянного.., интересно, эта кошка тоже любит пиво?
- Конечно, нет. Она же дама, - фыркнула Мигнариал, наклоняясь, чтобы погладить пеструю кошечку. Та вздрогнула, когда ее коснулась рука девушки. И в то же время Мигнариал, как зачарованная, продолжала смотреть в глаза Нотаблю. Зрачки у рыжего кота расширились почти до краев цветной радужки.
- Бог мой, дама, - произнес Ганс, - готовая сражаться за свою госпожу! Она признала тебя, Мигни. Я хочу сказать - ты теперь для нее то же самое, что я для Нотабля. Вот! Она, похоже, хочет стать бойцовой кошкой. Пожалуй, пора дать ей какое-нибудь имя.
- Конечно, пора, - откликнулась девушка и повернулась, чтобы посмотреть, не готов ли обед. При помощи ножа, поданного Гансом, она перевернула рыбу на другой бок.
- Мигни.., как ты думаешь, может, нам назвать ее Лунный Цветок?
Мигнариал пронзила Ганса гневным взором, и на глаза ей мгновенно навернулись слезы.
- Как ты мог.., моя мать.., ох, как ты мог? Ганс всем видом выражал удивление и даже некоторое раскаяние. Но на сей раз он не размяк и не отступил при виде женских слез - самого страшного в мире свидетельства обвинения.
- Как я мог? - повторил он. - В знак уважения к памяти Лу... - Голос Ганса прервался. Шедоуспан ничего больше не сказал - только отвел взгляд.
- О, Ганс, - произнесла Мигнариал, поняв его чувства и вытирая затуманенные слезами очи.
- Не надо, если тебе это не нравится, - согласился Ганс и обратился к пестрой кошке:
- Я хотел назвать тебя Лунным Цветком, маленькая бедная киска, и думаю, тебе бы это понравилось. Но.., я думаю, что тебя зовут Радугой.
- Это чудесно, Ганс! Радуга! Мы любим тебя, Радуга!
В следующий миг на поляне произошло нечто сверхъестественное. Оба путника не могли оторвать взгляда от Радуги. Кошка преобразилась буквально на глазах. Это было неуловимо, примерно то же самое, как растет ребенок. Все произошло очень быстро, и все же ни Ганс, ни Мигнариал не поняли, что случилось.
Радуга действительно преобразилась. Тощая мелкая кошка подросла прямо на глазах. Ее клочковатая неухоженная шерсть вдруг легла гладко и залоснилась на солнышке. Меньше чем за минуту животное, казалось, набрало в теле фунт или два - но при этом не выглядело толстым. Радуга внезапно превратилась в ухоженную домашнюю кошку.
Кошка неспешно подошла к Нотаблю, и коты соприкоснулись носами. Нотабль уселся на траву.
- О боги! - произнес Ганс дрожащим голосом. - Колдовство!
- Только не тверди о том, как ты ненавидишь колдовство, Ганс. Ты только посмотри на нее! Нашей кошке Радуге нравится это имя. И еще ей нравятся ее хозяева - мы с тобой. И Нотабль тоже.
Полминуты спустя Ганс вдруг подскочил на месте:
- Эй! Вряд ли ей да и нам тоже понравится горелая рыба! Немедленно убери сковороду с огня!
- Ox! - вскрикнула Мигнариал и рывком сняла сковородку с костра. Исходящий ароматным паром кусок рыбы упал в траву. Нотабль немедленно заинтересовался, что это там так вкусно пахнет. И только потому, что рыба была ужасно горячей, путники не лишились части своего скудного обеда.
- Обед готов, - сказала Мигнариал и прикусила губу, видя, как Ганс неотрывно смотрит на рыбу, дымящуюся в траве. - Думаю, от этого она не станет хуже на вкус.
Ганс покачал головой.
- Нет, конечно, - рассеянно произнес он. - Я просто задумался кое о чем. И к тому же, когда я смотрю на рыбу, я не гляжу на Радугу.
Радуга замурлыкала, не сводя взгляда С Нотабля, который подступил вплотную к упавшей рыбине.
Мигнариал выхватила ароматный кусок прямо из-под носа у рыжего кота.
- Обойдешься! Ты съел целую рыбью голову, вместе с глазами и со всем прочим... Ох! И зачем я это сказала?
- Мой аппетит это не испортит, - отозвался Ганс, глубоко вдыхая ароматный парок. - Госпожа моя, давайте сядем обедать!
Мигнариал рассмеялась. Путники уселись на траву лицом друг к другу, скрестив ноги. Время от времени они отгоняли прочь назойливую муху или кого-то из котов. Рыба была очень вкусной - еще и потому, что в течение долгого времени Гансу и Мигнариал не доводилось отведать свежеприготовленной пищи. Жареные раки были выше всяких похвал. За обедом Ганс и Мигнариал говорили мало. Они высказали одну-две мысли по поводу тайны, связанной с кошкой Радугой и одиннадцатью монетами, однако Гансу ни одна из этих догадок не пришлась по вкусу.
- Хор-рошо-о! - промолвил Ганс, довольно похлопав себя по животу. Мигнариал поклонилась, не вставая с травы. Выглядело это весьма забавно.