Ганс задумчиво пожевал губу и согласился:
- Верно.
- А потом мы вытащили монеты из мешка. Все одиннадцать. Но на следующее утро в мешке опять было одиннадцать монет.
Ганс выпустил из рук ремни, которыми он приторачивал вьюки, и, задумчиво опираясь рукой на спину коня, сказал:
- Правильно.
- А этой ночью случилось то же самое. Мы сложили все монеты вместе и сосчитали их. Ты положил двадцать монет в мешок? - Мигнариал выжидательно глядела на Ганса. Он кивнул: мол, продолжай. - Но утром их оказалось двадцать две.
- Это.., происходит ночью, - пробормотал Ганс, глядя в никуда прищуренными глазами.
Мигнариал несколько раз быстро кивнула головой.
- Я уверена - через час или через десять часов в мешке по-прежнему будет двадцать две монеты. - Девушка пнула мешок ногой, стараясь хоть как-то снять напряжение. Однако звон серебра только усилил мрачное настроение Ганса.
- Но.., одиннадцать - это, кажется... - Ганс с трудом подобрал слова, прежде чем зловеще выговорить:
- ..магическое число. Ох! Двадцать два - это же два раза по одиннадцать, верно?
- Верно, но я не думаю, что это имеет значение. В течение нескольких секунд Ганс выглядел совершенно убитым. Затем он скрестил руки на груди и оперся плечом на вьючную лошадь, глядя на Мигнариал с вызовом и ожиданием.
- Ну хорошо, ты так не думаешь. А почему?
- Ой нет, милый, подожди немного, не надо так на меня смотреть. Я просто пытаюсь рассуждать и делать выводы, и видение тут ни при чем. Может быть, я даже ошибаюсь. А может, и нет.
- Ты хочешь понять и сделать какой-то вывод? Мигнариал кивнула и вытянула вперед левую руку.
- Во-первых, если мы сейчас вынем из мешка все деньги, то, я думаю, он будет пустым до самого вечера. - Девушка загнула один палец. - Во-вторых, продолжила она, берясь за второй палец, - мне кажется, что завтра утром там снова будет одиннадцать монет. - Мигнариал пригнула и этот палец к ладони.
- Хм-м. Ты так считаешь?
- Да, Ганс.
- А что, если мы оставим все как есть?
- Я думаю - а нам сейчас и остается только думать, - что если мы оставим все как есть, то завтра в мешке будет по-прежнему двадцать две монеты, и послезавтра тоже, и.., на следующей неделе тоже.
Неожиданно Ганс хлопнул себя по лбу, затем отскочил от лошади и захлопал в ладоши:
- Ай, Ганс, совсем голова не варит! Я понял! Ты считаешь, что у нас восемьдесят девять монет, и одиннадцать из них.., странные. Заколдованные. - Ганс выговорил эти слова так, будто они причиняли ему боль. - И вышло так, что девять из тех монет, которые мы положили в сумку, были из числа этих одиннадцати. А еще две заколдованные монеты мы засунули к себе, в свою одежду, и ночью они.., переместились в мешок.
Мигнариал кивнула.
- Если я правильно рассудила, эти одиннадцать монет будут перемещаться в мешок каждую ночь, и утром мы обязательно обнаружим их там.
- Слава богам, что Радуга тоже не оказывается в мешке! Мигнариал отыскала взглядом пеструю кошку.
- А что касается Радуги.., я вообще не пойму, что тут такое замешано!
- Ладно, Мигни, пора ехать дальше. Мы проверим мешок вечером и вынем из него все деньги. Можно даже попробовать зарыть эти двадцать две монеты в землю, или повесить их на дерево, или... - Ганс посмотрел на речку. - Я бы вообще забросил этот мешок в самый глубокий омут, прямо сейчас!
- Дай бог, это поможет, - согласилась Мигнариал, но потом нахмурилась:
- Разве что.., разве что эти монеты как-то связаны именно с нами.
"Думаю, что именно так оно и есть, - подумал Ганс, однако вслух этого не сказал. - Мне кажется, что этого мешка вообще не было на седле, когда я седлал лошадь! О боги, о чем я вообще думаю! Нет, о нет, проклятье... О боги, о Отец Илье, как я ненавижу колдовство!"
***
В тот день Мигнариал уже в который раз начала просить Ганса надеть тейанский браслет. Ганс наконец внял ее уговорам - в основном для того, чтобы прекратить эти самые уговоры. Поскольку на левом запястье Ганс постоянно носил браслет из черной кожи, то сейчас он натянул медное кольцо на правую руку и сжал его, чтобы оно плотно охватывало предплечье. Ничего не случилось. Ничего не изменилось. Теперь на руке Ганса красовался дурацкий медный браслет, вот и все.
Солнце стояло почти в зените, однако ничуть не напоминало демона высокие деревья с густыми кронами дарили путникам прохладу. Около полудня они увидели человека, ехавшего по дороге им навстречу. Пока тот был еще далеко и не мог слышать приглушенных голосов, Ганс предупредил Мигнариал, что в разговоре со встречным не следует упоминать своих имен. Это было невежливо, однако Ганс и Мигнариал настороженно относились к чужакам.
Путешественник, мужчина крупного телосложения, ехал на высокой лошади темно-серой масти. Вторую лошадь, нагруженную поклажей, он вел в поводу. Ганс отметил, что путешественник отнюдь не был юн: морщины на его щеках и вокруг глаз говорили о том, что ему уже изрядно за тридцать, а то и все сорок. Выцветшая кожаная шляпа странной формы скрывала волосы проезжего. Путешественник был столь же осторожен и опаслив, как Ганс, и также не назвал своего имени. Шедоуспан не стал его спрашивать.
Путник сказал Гансу и Мигнариал, что направляется в Санктуарий.
- А-а, - равнодушно сказал Ганс. - Я бывал там. Неплохой городишко.
- Однако и не особо хороший, судя по тому, что мне доводилось слышать, - отозвался человек. Голос у него был негромкий и необычайно ровный, совершенно без интонаций. На румяном загорелом лице этого человека выделялись длинные густые усы необыкновенного бронзово-коричневого цвета. Туника его была сшита из некрашеной домотканой материи, с очень широким шейным вырезом. Короткие рукава открывали взгляду сильные мускулистые руки.
- Вы собираетесь пересечь пустыню в одиночку? - спросила Мигнариал полным недоверия голосом. Человек пожал плечами:
- Я это сделаю.
- Опасайтесь тейана, - сказал Ганс.
- Я слышал о них. - Здоровяк снова дернул плечом и хлопнул ладонью по рукояти огромного меча, притороченного к седлу. Ганс заметил, что на боку у человека висит еще один меч. Помимо этого, к старому потертому седлу рыжеусого был привешен щит. Круглый, деревянный, окованный железом щит. Никакого герба или надписи на щите не было. - Я вполне могу позаботиться о себе.