Внезапно до меня дошло, что я наконец-то могу к нему прикоснуться, поэтому я взяла лицо Рейеса в ладони.
— Почему ты позволил им так над тобой поиздеваться?
— Я же говорил…
— А я не верю. — Стиснув зубы, я сердито уставилась ему в глаза. Ну, на секундочку. — Думаю, по какой-то идиотской причине ты хотел, чтобы тебя таким образом наказали. А может, и как-то похуже.
В его улыбке сквозило больше печали, чем веселья.
— Значит, в твой план входило побежать, споткнуться и получить пулю в спину? Или все-таки вызвать свой внутренний торнадо? Так или иначе, я впечатлен.
— Ты помнишь, что они с тобой делали? — спросила я, не обращая внимания на слова Рейеса. — Когда ты был маленьким? — От одной только мысли сердце кровью обливалось. — Умоляю, скажи, что ты не лжешь.
— Разве я тебе когда-нибудь лгал?
В жалкой попытке спрятаться от правды я закрыла глаза. Он все помнит. За последние несколько недель, может быть, сразу после того, как узнал свое божественное имя, Рейес стал как я. А значит, все вспомнил.
Он приподнялся и шепнул мне на ухо:
— Не смей. — Затем его губы оказались у моего другого уха. — Даже не думай.
Тяжело вздохнув, я помогла ему сесть.
— В общем, да, торнадо был планом Б. Если копы поймут, что здесь совершили преступление, им ведь не понадобятся никакие бумажки, верно? Они просто войдут, и все? Ворот уже как бы нет, так что остановить полицию может разве что закон.
— Насколько я знаю, никакие бумажки им не потребуются.
Появился Ангел:
— Приехали.
Я кивнула, запечатлела легкий поцелуй на губах мужа, встала и подошла к зияющей в сарае дыре.
От здания к зданию бегали люди с оружием и припасами в руках. Какой-то чувак с громким шлепком упал с дерева — моя работа. А вдалеке уже сияли мигалки приближающихся машин.
Сектанты разбежались, как тараканы, едва на территорию стали одна за другой въезжать тачки с официальными опознавательными знаками. Мало того, кто-то поднял еще и Национальную гвардию, а эти ребята в игры не играют.
Большинство фанатиков ринулось в главное здание, но там ничего не изменилось. Двери я, конечно, вышибла, однако люди по-прежнему упорно выстраивали баррикады. Да уж, ничем хорошим все это точно не кончится.
На всех парах джипы с логотипами и без заезжали в лагерь и останавливались, поднимая столбы пыли, благодаря которой сектанты успевали спрятаться. Выскакивая наружу, офицеры укрывались за дверями машин и целились из всех пистолетов.
В хвосте кавалерии маячила скорая.
— Вот гадство, — сказала я Ангелу. — Я чересчур свеженькая. На мне ни царапины.
— Зато шмотье на вид хуже не придумаешь, — отозвался он, показал мне большие пальцы и исчез в толпе.
Я бросилась обратно к мужу.
— Рейес…
— Сзади, — тихо предупредил он.
На этот раз меня не приложили по черепу чем-то тяжелым и тупым. Я успела переместиться до того, как получила удар прикладом ружья. Мужик, тот самый жиртрест, чуть не упал, когда приклад рассек пустой воздух.
Я развернулась и, не обращая внимания на то, что чувак явно был сбит с толку, процедила:
— Ну все, ты меня достал.
Жиртрест снова замахнулся, но у него за спиной уже стоял Рейес. Мой муж не дематериализовался, а разорвал веревки, что мог сделать кучу часов назад, подошел сзади и, схватив жирного за затылок и подбородок, резко дернул его голову в сторону.
С громким хрустом сломалась шея. А ведь я предупреждала! Мясистой кучей мужик упал на пол, и в этот самый момент послышался еще один громкий звук, отозвавшийся эхом от стен. За ним еще один, и еще, и еще. Это были выстрелы изнутри главного здания. Однако стреляли не по полицейским, а в самом здании.
— Боже мой, Рейес, они стреляют по своим!
Я сорвалась с места раньше, чем Рейес успел меня остановить, и побежала по лагерю, крикнув Диби:
— Дядя Боб, они стреляют по своим! Быстрее!
Удивив других офицеров, Диби выскочил из-за двери джипа и бросился за мной. Следом бежал и Гаррет, которому, видимо, не хотелось ничего пропустить. Я врезалась в книжный шкаф, которым перекрыли вход, но за спиной уже был Рейес. Отодрав от шкафа, он передал меня в руки Диби со словами:
— Держите ее.
Одним мощным ударом он сломал преграду и нырнул в темноту. Я отчаянно пыталась вырваться из рук дяди Боба, как вдруг послышались еще два выстрела, а затем воцарилась тишина.
Наконец я вырвалась и побежала в здание, но меня опередил Гаррет с фонариком и пистолетом в руках.
Люди жались по углам и прятались под столами, а на полу лежали трупы женщины, мальчика-подростка и двух мужчин. Рядом с мужчинами валялись ружья. Женщину и подростка застрелили. Может быть, случившееся сегодня войдет в историю как самая жестокая стрельба на американской земле. Я могла лишь предположить, что не все сектанты слепо верили своим лидерам, поэтому в кризисной ситуации их стали отстреливать по одному.
У мужчин на полу были сломаны шеи — определенно дело рук моего мужа. Я подбежала к женщине и мальчику и попыталась нащупать пульс, но ничего не почувствовала. Никаких признаков жизни.
На пороге одной из дверей появился Рейес и какими-то военными жестами велел Гаррету отправляться в помещение, из которого только что пришел.
— Рейес…
Я поспешила к нему и очень осторожно обняла, стараясь не причинить лишней боли, но, как только мои руки обвились вокруг мужа, а пальцы вцепились ему в футболку, поняла, что ничего не могу с собой поделать.
Однако ему, казалось, было наплевать на раны. Рейес взглянул на меня, и я спросила:
— Где Фостеры?
— Не знаю, — покачал он головой. — Но наверняка где-то здесь.
Гадство. Оторнадившись, я потеряла их из виду. Кто же знал, что такое вообще могло случиться? Я уж точно понятия не имела.
С несколькими офицерами на хвосте прибежал дядя Боб. Офицеры осмотрели тела и пошли проверять остальных сектантов, а Диби крепко пожал Рейесу руку:
— Бывало, ты выглядел получше.
— Вы тоже, — поддразнил в ответ Рейес.
— Кстати, — вмешалась я, — где мы, черт возьми, находимся?
Оба улыбнулись.
— Недалеко от городка Датил, — ответил Диби. — К западу от Сокорро.
Сокорро я знаю, это южнее Альбукерке. Симпатичный городок, где я бывала много раз. А вот Датил…
— Это хоть в Нью-Мексико?
— Да. Разве отец никогда тебе о нем не рассказывал? Тут потрясающе красиво. Твой папа хотел основать здесь лыжный курорт и назвать его «Лыждатил». Как тебе?
Я рассмеялась прямо в футболку Рейесу, а он обнял меня, положил большую ладонь мне на затылок и поцеловал в макушку.
Откашлявшись, дядя Боб покосился на Рейеса:
— Не хочу портить момент, Фэрроу, но… в тебя стреляли?
Рейес пожал плечами и обнял меня еще крепче:
— Не в меня одного. — А когда я в ужасе заглянула ему в глаза, добавил, показав на комнату сзади: — Там еще три жертвы.
— Проклятье, — выругалась я. — И скольких они убили, прежде чем ты до них добрался?
— Пятерых.
Я опустила голову.
— Дети есть?
— Кроме этого, — Рейес кивнул на мальчика-подростка, — нет. Похоже, кто-то из взрослых защищал детей.
У меня разболелось сердце. Складывалось впечатление, будто большинство из этих людей всего лишь хотели обрести дом — безопасное место, где они могли бы спокойно жить и растить детей. Наверное, они пришли в секту с мешком одежды за плечами, а Фостеры воспользовались ситуацией.
Медики приступили к работе, и все мы занялись спасением оставшихся, причем руководил процессом дядя Боб. Я помогла подняться на ноги пожилой женщине и только потом узнала в ней ту, которая держала Дон Брукс.
— Где Дон? — спросила я.
Дрожащим пальцем она указала на шкаф:
— Когда началась стрельба, я спрятала ее там.
— Слава богу.
Рейес придержал ее под локоть, а я полезла в шкаф.
— Я и не знала, что здесь есть оружие, — добавила женщина.
Открыв дверцу, я заглянула внутрь. В самом дальнем углу сидел комочек кудряшек.