Коннор прибыл на вокзал через несколько минут после Зеримского. В купе он запер дверь, зажег свет и принялся изучать программу пребывания Зеримского в Санкт-Петербурге. В другом вагоне кандидат в президенты вместе с руководителем своего предвыборного штаба тоже изучал график визита.
– Опять: утром пойди туда, вечером сделай то, – ворчал он. А тут еще Титов добавил посещение Эрмитажа. – Зачем мне Эрмитаж?
– Ведь вы же были в Пушкинском музее. Если вы не посетите знаменитейший российский музей, вы нанесете оскорбление жителям Санкт-Петербурга.
Зеримский ехал в северную столицу в первую очередь для того, чтобы встретиться с генералом Бородиным и высшим военным командованием. Если удастся убедить генерала снять свою кандидатуру и поддержать его, тогда военные – а это почти два с половиной миллиона человек – пойдут за ним и ему достанется главный приз. Чтобы все прошло гладко, Зеримский собирался сделать Бородину предложение, от которого тот не сможет отказаться.
Коннор понимал, что завтрашняя встреча с генералом может стать решающей для Зеримского. В начале третьего ночи он погасил свет и сразу же заснул.
Эшли Митчелл выключил у себя свет сразу же, как только поезд отошел от платформы. Но он не спал.
Сергей не скрывал восторга от того, что поедет на петербургском экспрессе. Он шел за Джексоном, как жизнерадостный щенок. Когда Джексон открыл дверь купе, Сергей заявил: «Оно больше моей квартиры», запрыгнул на полку, скинул ботинки и натянул на себя одеяло, даже не сняв одежды.
Джексон начал готовиться ко сну, а Сергей протер локтем запотевшее стекло и принялся наблюдать за происходящим на улице. До отхода поезда он не произнес ни слова.
– А сколько нам ехать до Санкт-Петербурга? – спросил Сергей Джексона, когда поезд наконец тронулся.
– Восемь с половиной часов. У нас впереди трудный день, поэтому постарайся уснуть.
Сергей погасил у себя свет, Джексон не спал. Теперь он понимал, зачем его друга отправили в Россию: Хелен Декстер решила убрать Коннора.
Днем он безуспешно пытался дозвониться до Энди Ллойда по мобильному. Не рискнув звонить главе аппарата Белого дома из гостиницы, он решил еще раз попытать счастья после завтрашнего выступления Зеримского на площади Свободы. Джексон был уверен, что Ллойд предоставит ему полномочия прекратить операцию, пока не стало слишком поздно. Он закрыл глаза.
– Джексон, ты женат? – спросил Сергей.
– Нет. Разведен.
– А дети? У тебя есть дети?
– Нет, – ответил Джексон.
– Может, усыновишь меня? Я поеду с тобой в Америку.
– Спи.
– Джексон, а почему этот человек для тебя так важен?
Джексон помолчал, прежде чем ответить.
– Двадцать девять лет назад во Вьетнаме он спас мне жизнь. Поэтому я его должник. Понятно?
Сергей не ответил – он уже крепко спал.
5
Начальник милиции Санкт-Петербурга Владимир Болченков создал специальный отдел по предотвращению террористических актов в ходе избирательной кампании. Если кого-нибудь из кандидатов захотят убить, пусть это произойдет не на его территории.
Только за последнюю неделю отдел получил двадцать семь сообщений о готовящихся покушениях на жизнь Зеримского. Болченков не придал им значения. Но сегодня утром к нему в кабинет влетел молодой лейтенант. Он был бледен и говорил скороговоркой.
Лейтенант включил магнитофон и прокрутил Болченкову запись телефонного звонка, поступившего в милицию всего несколько минут назад.
«Сегодня на Зеримского будет совершено покушение, – произнес мужской голос. Мужчина говорил с акцентом, но Болченков не мог определить с каким. – Во время выступления на площади Свободы в Зеримского будут стрелять. Я перезвоню через несколько минут и сообщу подробности. На этот раз я буду говорить только с Болченковым».
Телефон зазвонил через одиннадцать минут. Болченков погасил сигарету и снял трубку.
«Интересующий вас человек будет выдавать себя за корреспондента несуществующей южноафриканской газеты. Он прибыл в Санкт-Петербург скорым поездом из Москвы сегодня утром. Его рост сто восемьдесят пять сантиметров, у него голубые глаза и густые рыжие волосы. Однако он может изменить внешность». В трубке раздались короткие гудки.
В течение следующего получаса сотрудники отдела снова и снова прослушивали записи звонков. Внезапно Болченков сказал: