– Не думаю, – сказал Гутенберг.
Декстер кивнула.
– Следует позаботиться, чтобы она никогда об этом не узнала. Как обстоят дела с видеокассетой?
– Мы бы до сих пор не продвинулись в поисках, если бы не намек, прозвучавший в одном из перехваченных нами телефонных разговоров. Когда миссис Фицджеральд убедилась, что в том автомобиле была Джоан Беннетт, она позвонила дочери в Стэнфорд. Лучше сами послушайте этот разговор.
Он включил магнитофон.
– Привет, Тара. Это мама. Извини, что звоню так рано, но у меня очень печальная новость. Джоан Беннетт погибла в автокатастрофе.
– Джоан погибла? Скажи мне, что это неправда.
– К сожалению, правда. Боюсь, это каким-то образом связано с тем, что Коннор не вернулся домой.
– Да ты что, мам? В конце концов, папы нет всего-то три недели.
– Может, ты и права, я тем не менее понадежнее спрячу видеокассету, которую ты сняла на прощальной вечеринке. Она – единственное доказательство того, что твой отец знаком с Ником Гутенбергом.
Замдиректора остановил пленку.
– Когда через несколько минут миссис Фицджеральд вышла из дому с видеокассетой в руках, наш сотрудник проследовал за ней в университетскую библиотеку. Она села за компьютер на первом этаже, минут через двадцать, распечатав с десяток страниц, спустилась на лифте в отдел аудиовизуальных материалов. Через несколько минут она вышла оттуда уже без кассеты.
– Очевидно, она оставила ее среди других кассет аудиовизуального отдела.
– Видимо, да, – сказал Гутенберг.
– Сколько кассет в университетской библиотеке?
– Более двадцати пяти тысяч.
– Чтобы просмотреть их все, потребуется слишком много времени, – заметила Декстер.
– Это было бы так, если бы миссис Фицджеральд не сделала одну ошибку.
Декстер вопросительно приподняла бровь.
– Когда она вышла из библиотеки, у нее в руках была распечатка. Наш агент видел, как она выбросила ее в контейнер для использованных бумаг. Это был список видеокассет, которые находятся на руках и вряд ли будут возвращены в библиотеку до начала следующего семестра.
– Она, очевидно, оставила кассету в пустой ячейке, где никто ее не обнаружит по крайней мере в ближайшие несколько недель.
– Верно, – подтвердил Гутенберг.
– Сколько кассет было в списке?
– Четыреста семьдесят две, – ответил Гутенберг. – Я отобрал дюжину сотрудников – недавних студентов. В библиотеке они не будут бросаться в глаза. Полагаю, они довольно скоро наткнутся на нужную нам кассету.
– Позвоните мне сразу же, как только она будет у вас. Тогда уже ничто не помешает нам уничтожить… – На столе у Декстер зазвонил красный телефон, и она схватила трубку, прервавшись на полуслове.
– Директор, – произнесла она в трубку и нажала кнопку на своем секундомере. – Когда это произошло?.. А Джексон? Где он? – Выслушав ответ, она положила трубку.
– Я искренне надеюсь, что вам удастся найти видеокассету в течение ближайших сорока восьми часов, – сказала Декстер, глядя через стол на своего заместителя.
– Почему? – спросил Гутенберг, начиная нервничать.
– Эшли Митчелл сказал мне, что сегодня в восемь утра по петербургскому времени Коннор Фицджеральд был повешен, а Джексон только что сел во Франкфурте на самолет, вылетающий в Вашингтон.
7
В семь утра в камеру Коннора вошли трое охранников и отвели его в кабинет начальника милиции. Дождавшись, пока они выйдут, Болченков запер дверь и, не говоря ни слова, подошел к стенному шкафу. В нем оказалась милицейская форма. Милиционер жестом велел Коннору переодеться в нее. За последнюю неделю Коннор очень похудел, и форма на нем висела. Однако благодаря фуражке и длинному серому плащу ему удалось стать похожим на любого из тысяч милиционеров, которые патрулировали этим утром улицы Санкт-Петербурга. Арестантскую одежду он бросил на дно шкафа, не задумываясь над тем, каким образом начальник милиции избавится от нее.
Так и не проронив ни единого слова, Болченков вывел его из кабинета во двор. Ноги у Коннора подкашивались, но он изо всех сил старался не отставать от Болченкова. Они миновали виселицу и направились к стоявшему в дальнем конце двора автомобилю. Коннор собрался было открыть пассажирскую дверцу, но Болченков покачал головой и показал на водительское место. Коннор сел за руль.
– Поезжайте к воротам и там остановитесь, – сказал милиционер, садясь на пассажирское место.
Коннор медленно поехал через двор и затормозил перед двумя охранниками, стоявшими на посту у закрытых ворот. Один из них отдал Болченкову честь и заглянул под машину. Другой тем временем обыскивал багажник. Закончив досмотр, охранники еще раз отдали честь Болченкову, не проявив ни малейшего интереса к водителю. Огромные деревянные засовы были отодвинуты, и массивные ворота «Крестов» распахнулись.