– «Геркулес-семь».
– «Геркулес-семь» слушает.
– Заметили его?
– Здесь никого нет, кроме полуголого Арни. Его приковали наручниками к арматуре. Обе двери открыты. Отсюда до служебного коридора тянется кровавый след – вы его подстрелили. Он должен быть где-то там. На нем форма Арни, так что засечь его будет не так уж сложно.
– Не рассчитывай на это, – сказал Брейтуэйт. – Если это тот человек, о котором я думаю, он может прятаться прямо у тебя под носом.
9
В Овальном кабинете сидели трое и слушали магнитофонную запись. Двое были в вечерних костюмах, а третий в мундире.
– Как вам удалось ее обнаружить? – спросил Лоренс.
– Она была в заднем кармане джинсов, брошенных Фицджеральдом на «Джамботроне», – ответил специальный агент Билл Брейтуэйт.
– Сколько народу знает о происшествии на стадионе? – спросил Ллойд, стараясь, чтобы его голос звучал равнодушно.
– Кроме меня – всего пять человек, и вы можете не сомневаться в их благоразумии, – сказал Брейтуэйт. – Четверо работают со мной по десять или более лет, а пятый – студент колледжа, чье заявление о приеме на работу в Секретную службу уже лежит у меня на столе.
Президент улыбнулся. Он встал из-за стола и подошел к окну. На Вашингтон опустились сумерки.
– Важно, чтобы вы, Билл, поняли одну вещь, – наконец произнес он. – Конечно, голос на пленке похож на мой, но я никогда и никому не говорил, что к Зеримскому или к кому бы то ни было еще надо подослать убийцу.
– Я вам верю, господин президент, иначе меня бы здесь не было. Но я тоже должен быть с вами откровенным. Если бы кто-то в Секретной службе знал, что на «Джамботроне» находится Фицджеральд, ему, вероятно, помогли бы бежать.
– Кем же должен быть человек, чтобы другие люди были готовы ради него на подобное самопожертвование? – спросил Лоренс.
– В вашем кругу, я думаю, Авраамом Линкольном, – сказал Брейтуэйт. – А в нашем – Коннором Фицджеральдом.
– Я хотел бы с ним познакомиться.
– Это будет непросто, сэр. Даже если он все еще жив, он как в воду канул…
– Господин президент, – прервал их разговор Ллойд, – вы уже на семь минут опаздываете на обед в российском посольстве.
Лоренс пожал Брейтуэйту руку и невесело усмехнулся:
– Полагаю, сегодня вечером вы снова дежурите?
– Да, сэр. Я отвечаю за визит Зеримского от начала и до конца.
– Тогда, может быть, увидимся позже, Билл. Если узнаете что-нибудь о Фицджеральде, немедленно докладывайте мне.
– Конечно, сэр, – сказал Брейтуэйт и направился к двери.
Через несколько минут Том Лоренс и Энди Ллойд подошли к Южному портику, где в ряд выстроились девять лимузинов. Усевшись на заднее сиденье в шестом по счету автомобиле, президент повернулся к руководителю своей администрации и спросил:
– Как вы думаете, Энди, где он прячется?
– Не имею ни малейшего понятия, сэр. Но, если бы знал, я, вероятно, подписался бы под заявлением Брейтуэйта и его команды и помог бы ему бежать.
Лоренс отвернулся к окну. С тех пор как он покинул стадион, его что-то мучило, но и на подъезде к российскому посольству он так и не смог выудить из глубин своей памяти необходимую информацию.
– Что это он такой недовольный? – спросил Лоренс, заметив Зеримского, метавшегося туда-сюда по двору посольства.
Ллойд взглянул на часы.
– Вы опоздали на семнадцать минут, сэр.
– Ну, это ерунда. Он должен радоваться, что остался жив.
Выйдя из машины, Лоренс сказал:
– Привет, Виктор. Извините, что мы опоздали на пару минут.
Зеримский даже и не пытался скрыть свое недовольство. Холодно пожав руку высокому гостю, он молча повел его в здание посольства. Затем он под надуманным предлогом удалился и передал президента Соединенных Штатов заботам египетского посла, который принялся расхваливать ему выставку египетских древностей, открывшуюся в Смитсоновском институте.
Вскоре прозвучал гонг, и гостей пригласили к столу. Лоренса посадили между супругой посла госпожой Петровской и торгпредом, который не знал ни слова по-английски.
– Вы понимали, что происходило на поле? – спросил президент у мадам Петровской, когда перед ним поставили тарелку с борщом.
– В общем-то, нет, – ответила жена посла. – Но мне повезло, я сидела рядом с неким Бульдогом Уошером.
Президент выронил из рук ложку. Он взглядом нашел на другом конце зала Энди Ллойда и оперся подбородком на сжатую в кулак руку. Это означало, что ему надо срочно переговорить с руководителем своего аппарата.
Ллойд подошел к президенту.