Выбрать главу

— Если только?

— Если только Джексон не занял его место.

— Какого черта он захотел бы это сделать?

— Вспомните, что Фицджералд спас ему жизнь во Вьетнаме и за это получил орден Почета. Когда Фицджералд вернулся с войны, именно Джексон завербовал его в неофициальные сотрудники прикрытия. Потом он двадцать восемь лет работал в ЦРУ и завоевал отличную репутацию. Затем в один прекрасный день он бесследно пропадает, и его фамилия исчезает из всех цэрэушных списков. Его секретарша Джоан Беннет, работавшая с ним девятнадцать лет, неожиданно погибает в таинственной автомобильной аварии, когда она едет к жене Фицджералда. Затем жена и дочь Фицджералда исчезают с лица земли. Тем временем человек, которому поручено узнать, что случилось, обвинен в том, что он убийца, обманувший своего лучшего друга. Но как бы внимательно вы ни читали отчеты Элен Декстер, вы не найдете ни единого упоминания о Конноре Фицджералде.

— Откуда вам все это известно, Энди? — спросил Лоуренс.

— Потому что Джексон позвонил мне из Санкт-Петербурга сразу же после того, как Фицджералд был арестован.

— У вас есть запись этого разговора?

— Да, сэр, есть.

— Черт возьми! — воскликнул Лоуренс. — По сравнению с этой Декстер Эдгар Гувер выглядит жалким мальчишкой.

— Если мы согласимся с тем, что в России повесили Джексона, нам придется предположить, что именно Фицджералд полетел в Даллас, чтобы купить там винтовку и выполнить свое нынешнее задание.

— Так теперь его мишень — это я?

— Не думаю, господин президент. По-моему, это — единственное место в отчете, где Декстер говорит правду. Я думаю, что мишень — Жеримский.

— О Боже! — воскликнул Лоуренс, опускаясь в кресло. — Но почему такой честный человек с хорошей репутацией, как Коннор Фицджералд, взялся за подобное дело?

— Потому что этот честный человек уверен, что приказ об убийстве Жеримского получен от вас.

Самолет Жеримского вылетел из Нью-Йорка с опозданием, но президент был в отличном настроении. Его речь в ООН была хорошо принята, и секретариат выпустил коммюнике, в котором охарактеризовал его беседу за обедом с генеральным секретарем ООН как «широкомасштабную и продуктивную».

Во время посещения музея Метрополитен Жеримский смог назвать фамилию русского художника, картины которого были выставлены в одной из верхних галерей. Но, мало того, выйдя из музея он изменил свое расписание и, приведя в замешательство своих телохранителей, прошелся по Пятой авеню, пожимая руки нью-йоркцам, делавшим рождественские покупки.

Жеримский приземлился в Вашингтоне на час позже, чем полагалось по расписанию, и чтобы не задерживать представления «Лебединого озера» в Центре имени Кеннеди больше чем на четверть часа, ему пришлось переодеться в смокинг прямо в машине. Когда спектакль окончился, он вернулся в российское посольство, чтобы провести там свою вторую ночь в Вашингтоне.

Пока Жеримский спал, Коннор бодрствовал. Готовясь к операции редко позволял себе вздремнуть хотя бы часок. Он громко выругался, увидев по телевизору, как Жеримский прогуливается по Пятой авеню. Это напомнило ему, что он всегда должен быть готов к неожиданностям: из квартиры на Пятой авеню Жеримский мог бы стать отличной мишенью, а толпа была столь густа, что Коннор за несколько секунд мог незаметно исчезнуть.

Коннор постарался забыть о Нью-Йорке. Ему оставалось обдумать только два возможных места покушения.

Первая трудность состояла в том, что у него не было винтовки, к которой он привык, хотя в большой толпе проще было скрыться.

Во-вторых, если Романову удастся к утру того дня, на который намечен банкет доставить ему винтовку «Реминггон-700» с нужными модификациями и гарантировать ему бегство из посольства, это был явно лучший выбор. Или, может быть, слишком явно.

Он разграфил список на «за» и «против» обоих вариантов. К двум часам следующего утра, утомленный, он понял, что ему нужно увидеть оба места, прежде чем принять окончательное решение.

Но даже тогда он не сообщит Романову, какое решение он принял.

Глава двадцать девятая

Уошер по кличке «Мопс» (никто не знал его настоящего имени) был одним из тех людей, которые специализируются только на одном предмете. В его случае это была вашингтонская футбольная команда «Краснокожих».

Мопс работал на «Краснокожих» пятьдесят лет — с самого детства. Он поступил в штат, когда ему было пятнадцать лет, а команда еще играла на стадионе «Гриффит». [52]Сначала он прислуживал игрокам, а потом стал массажистом команды, он был другом и доверенным лицом многих поколений «Краснокожих».

Мопс вышел на пенсию в 1997 году; перед этим он целый год работал у подрядчика, который строил новый стадион Кука. Его задача была проста: обеспечить болельщикам и игрокам «Краснокожих» самые благоприятные условия (как-никак, это была лучшая команда страны).

На церемонии открытия стадиона главный архитектор заявил, что он будет навеки признателен Мопсу за его вклад в строительство нового стадиона. Джон Кент Кук, владелец «Краснокожих», объявил, что фотография Мопса будет фигурировать в «Зале славы» — честь, которая обычно предоставляется только самым лучшим игрокам. Даже уйдя на пенсию, Мопс не пропускал ни одной игры «Краснокожих» — ни на их базе, ни вне ее.

Коннору пришлось позвонить два раза, прежде чем он добрался до Мопса в его квартирке в Арлингтоне, штат Вирджиния. Когда он объяснил Мопсу, что ему поручено написать статью для журнала «Спортс Иллюстрейтед» о значении нового стадиона для болельщиков «Краснокожих», он словно открыл водопроводный кран.

— Может быть, вы уделите мне час или два, чтобы показать стадион? — спросил Коннор.

Мопс прервал свои разглагольствования и молчал до тех пор, пока Коннор не предложил ему сто долларов за эту работу. Он уже знал, что обычно Мопс запрашивал за такую экскурсию пятьдесят.

Они договорились встретиться на следующее утро в одиннадцать часов.

Когда Коннор прибыл без одной минуты одиннадцать, Мопс сразу же провел его на стадион с таким видом, будто он — владелец клуба. Три часа он потчевал Коннора историей «Краснокожих» и ответил на все его вопросы — начиная с того, почему стадион не был построен в срок, и кончая тем, каким образом администрация производит набор временных работников в день матча. Коннор также узнал, что за зонами защиты установлены «Джамбо-Троны» фирмы «Сони» [53]и что первый ряд поднят на три метра над уровнем поля, чтобы болельщики могли видеть поле над телевизионными камерами и над запасными игроками, беспокойно бродящими перед ними вдоль боковой линии.

Коннор уже тридцать лет был болельщиком «Краснокожих», так что он знал, что сезонные билеты были распроданы с 1966 года и что список тех, кто ждет своей очереди, составляет пятьдесят тысяч человек. Он сам был одним из них. Он также знал, что в день, когда «Краснокожие» выигрывают матч, тираж газеты «Вашингтон Пост» вырастает на двадцать пять тысяч экземпляров. Но он не знал, что под полем проложены тридцать пять миль нагревательных труб, что на автомобильной стоянке — двадцать три тысячи парковочных мест и что перед завтрашней игрой оркестр сыграет национальные гимны России и Соединенных Штатов. Большая часть информации Мопса не имела для Коннора практического значения, но каждые несколько минут он выдавал довольно интересные новости.

Когда они обходили стадион, Коннор мог увидеть, что персонал Белого дома уже заранее принимает строгие меры безопасности перед завтрашней игрой. Уже были поставлены рамки металлоискателей, через которые будут проходить все, кто явится на стадион, чтобы определить, не несет ли кто-нибудь с собой чего-либо, что может быть использовано как оружие. Чем ближе они были к ложе, в которой должны сидеть оба президента, тем более строгими становились меры безопасности.

Мопс очень рассердился, когда его остановил агент секретной службы, охранявший вход в ложу, где должны будут сидеть оба президента. Мопс начал темпераментно объяснять, что он — член Зала славы «Краснокожих» и что на следующий день он будет среди тех, кто встретится с президентами, но агент все же не разрешил ему пройти в ложу без специального пропуска. Коннор попытался убедить разъяренного Мопса, что это не столь важно.

вернуться

52

Стадион «Гриффит» построен в Вашингтоне в 1911 году, снесен в 1965 году. Он был базой команды «Краснокожих» 24 сезона, с 1937 по 1960 гг.

вернуться

53

«Джамбо-Трон» — гигантский видеоэкран, используемый на стадионах и у концертных залов для показа крупных планов матчей или спектаклей. «Джамбо-Трон» был разработан японской корпорацией «Сони».