— У вас есть все бланки письменных показаний? — спросил Лоуренс.
— Да, сэр.
В дверь постучали. Рут открыла ее и объявила:
— Директор и заместитель директора ЦРУ.
— Доброе утро, господин президент, — оживленно сказала Элен Декстер, входя в кабинет. Ее заместитель трусил за ней. Директор ЦРУ тоже держала под мышкой папку.
Лоуренс не ответил.
— Вам будет приятно узнать, — продолжала Декстер, садясь в одно из двух пустых кресел перед президентским столом, — что я справилась с проблемой, которая, как мы боялись, может возникнуть в связи с визитом российского президента. У нас есть все основания полагать, что данный человек больше не представляет опасности для нашей страны.
— Не тот ли это человек, с которым я разговаривал по телефону несколько недель назад? — спросил Лоуренс, откидываясь в кресле.
— Не понимаю, что вы имеете в виду, — Декстер пожала плечами.
— Тогда позвольте мне вас просветить, — сказал Лоуренс. Он наклонился вперед и нажал кнопку пуска на магнитофоне, который стоял у него на столе.
— Я подумал, что я должен вам сказать, насколько важным я считаю это задание, — раздался президентский голос из магнитофона. — Потому что мне кажется, что вы лучше всех с ним справитесь. Так что я надеюсь, что вы согласитесь взять на себя эту работу.
— Я ценю ваше доверие, — ответил другой голос. — И спасибо за то, что вы нашли время лично мне позвонить.
Лоуренс нажал кнопку «стоп».
— Несомненно, у вас есть простое объяснение, как и почему состоялся этот разговор.
— Я не совсем вас понимаю, господин президент. ЦРУ не в курсе ваших личных телефонных разговоров.
— Это может быть так или не так, — сказал Лоуренс. — Но, как вы прекрасно знаете, данный разговор велся отнюдь не из моего кабинета.
— Вы обвиняете Управление в…
— Управление я ни в чем не обвиняю. Я обвиняю лично вас.
— Господин президент, если это ваш способ шутить…
— Разве я выгляжу шутником? — строго поглядел на Элен президент и снова нажал кнопку пуска.
— Я думаю, это наименьшее, что я мог сделать в этих обстоятельствах.
— Спасибо, господин президент. Хотя господин Гутенбург заверил меня, что вы это санкционировали, и потом у меня был разговор с директором, как вы знаете, я все же считал, что не могу принять это поручение, если не буду знать, что оно исходит непосредственно от вас.
Президент наклонился и снова нажал кнопку «стоп».
— Если хотите слушать дальше, разговор продолжается.
— Уверяю вас, что операция, о которой говорил данный агент, была всего лишь обыкновенной тренировкой, — Декстер явно занервничала.
— Вы хотите уверить меня, что убийство президента России агентом ЦРУ это всего лишь обыкновенная тренировка? — спросил Лоуренс.
— Мы вовсе не собирались убивать Жеримского, — резко ответила Декстер.
— Нет, вы только собирались добиться того, чтобы невинный человек был повешен за намерение совершить это убийство, — ответил президент; после долгого молчания он добавил: — И тем самым устранить любое доказательство того, что именно вы таким же образом распорядились убрать Рикардо Гусмана в Колумбии.
— Господин президент, уверяю вас, что ЦРУ непричастно…
— Это не соответствует тому, что рассказал нам Коннор Фицджералд сегодня ночью, — сказал Лоуренс.
Декстер застыла.
— Может быть, вы прочтете показания, которые он подписал в присутствии министра юстиции?
Энди Ллойд открыл первую из двух папок и передал Декстер и Гутенбургу копии показаний, подписанных Коннором Фицджералдом и засвидетельствованных министром юстиции. Когда они оба читали показания Фицджералда, Лоуренс не мог не заметить, что на лбу у Гутенбурга выступили капельки пота.
— По совету министра юстиции я приказал секретной службе арестовать вас обоих по обвинению в измене. Если вас призна́ют виновными, мне сообщили, что возможно только одно наказание.
Декстер молчала. Ее заместитель дрожал мелкой дрожью. Лоуренс повернулся к нему:
— Конечно, Ник, вы, возможно, не знали, что у директора ЦРУ не было никаких полномочий отдать такое приказание.
— Совершенно верно, сэр, — выпалил Гутенбург. — Собственно говоря, она заверила меня, что приказ об убийстве Гусмана исходил непосредственно из Белого дома.
— Я так и знал, что вы это скажете, — сказал президент. — И если вы сможете подписать этот документ, — он протянул Гутенбургу лист бумаги, — то, как указал мне министр юстиции, смертный приговор может быть заменен пожизненным заключением.
— Что бы это ни было, не подписывайте! — приказала Декстер.
Гутенбург несколько секунд поколебался, но потом вынул из кармана авторучку и около двух крестиков, поставленных карандашом, подписал свое заявление об отставке с поста заместителя директора ЦРУ с девяти часов утра сегодняшнего дня.
Декстер посмотрела на него с нескрываемым презрением.
— Если бы вы отказались это подписать, они не осмелились бы выполнить свою угрозу. Мужчины такие бесхарактерные.
Она повернулась к президенту, который протягивал ей другую бумагу с заявлением об отставке с поста директора ЦРУ, тоже с девяти часов утра сегодняшнего дня. Она посмотрела на Лоуренса и вызывающе сказала:
— Я ничего не подпишу, господин президент. Вы давно должны были усвоить, что меня не так-то легко запугать.
— Хорошо, Элен, раз вы не можете поступить так же благородно, как Ник, — сказал Лоуренс, — то, когда вы выйдете из этого кабинета, вы увидите, что вас ждут два агента секретной службы, которым приказано вас арестовать.
— Не запугивайте меня, Лоуренс, — Декстер поднялась и пошла к двери, оставив неподписанное заявление на столе.
— Мистер Гутенбург, — сказал Ллойд, — я полагаю, что пожизненное заключение без надежды на условно-досрочное освобождение — это в данных обстоятельствах слишком дорогая цена. Особенно если вас подставили и вы даже не знали, что происходит.
Гутенбург кивнул. Декстер дошла до двери.
— Я бы считал, что в вашем случае более подходящим приговором могли бы быть шесть или семь лет тюрьмы. А с небольшой помощью Белого дома — даже три или четыре.
Декстер замерла у двери.
— Но это — только в том случае, если вы согласны…
— Я на все согласен! На все! — захлебываясь, выкрикнул Гутенбург.
— …выступить свидетелем обвинения.
Гутенбург снова кивнул. Ллойд вынул из папки, лежавшей у него на коленях, показания на двух страницах и протянул их Гутенбургу. Бывший заместитель директора ЦРУ лишь бегло просмотрел этот документ и расписался в конце второй страницы.
Декстер, держа руку на ручке двери, немного поколебалась, затем повернулась и медленно пошла обратно к столу. Окинув Гутенбурга последним презрительным взглядом, она взяла перо и подписалась рядом с двумя карандашными крестиками.
— Вы дурак, Гутенбург, — сказала она. — Они никогда не рискнули бы выставить Фицджералда в качестве свидетеля. Любой хоть сколько-нибудь приличный адвокат сделал бы из него котлету. А без Фицджералда у них нет дела против нас. Министр юстиции наверняка им уже это объяснил.
Она повернулась, чтобы выйти из кабинета.
— Элен права, — сказал Лоуренс, забирая все три документа и передавая их Ллойду. — Если бы дело дошло до суда, мы не смогли бы выставить Фицджералда в качестве свидетеля.
Декстер снова замерла — еще до того, как на ее заявлении высохли чернила.
— К сожалению, — вздохнул президент, — я должен вам сообщить, что Коннор Фицджералд скончался сегодня утром в семь часов сорок пять минут.