Он посмотрел на часы. Встреча Зеримского с генералом Бородиным должна была уже закончиться. Коннору было любопытно, сумеет ли он по поведению Зеримского определить, заключена ли сделка.
Он попросил счет и в последний раз окинул взглядом расстилавшийся перед ним пейзаж. Профессионал вряд ли посчитал бы площадь Свободы подходящим местом для проведения операции. Но интуиция подсказывала Коннору, что столь огромное стечение народа позволит ему совсем близко подобраться к Зеримскому. На трибуну для прессы он решил не ходить.
Коннор заплатил по счету, забрал в гардеробе пальто и шляпу и слился с людским потоком.
На площади Свободы яблоку негде было упасть, но Коннор тем не менее попытался протиснуться к возвышению для оратора. Он посмотрел в сторону выгородки для прессы, вокруг которой наблюдалась какая-то суета. Коннор улыбнулся, обнаружив Эшли Митчелла на его обычном месте, метрах в трех от того места, где должен был бы сидеть он сам.
– Где он? – спросил Болченков сержанта с рацией.
– Встреча с генералом Бородиным закончилась восемнадцать минут назад. Здесь он будет минут через семь.
– То есть через семь минут все и начнется. Нутром чую: тот, кого мы ищем, где-то в толпе.
Коннор с трудом прокладывал себе путь. Он оглядел окрестные крыши: более десятка снайперов шарили биноклями по толпе. По периметру площади было выставлено оцепление из двух сотен милиционеров.
Коннор еще раз взглянул на трибуну для прессы. Милиция проверяла документы у всех. В этом не было бы ничего необычного, если бы только некоторых журналистов не просили снимать головные уборы. Краем глаза Коннор заметил в нескольких шагах от себя Митчелла. Он нахмурился. Как молодому агенту удалось его узнать?
Неожиданно над площадью пронесся громкий рев, как будто на сцену вышла рок-звезда. Коннор обернулся и увидел, что на площадь въехал кортеж Зеримского.
Через несколько минут кандидат в президенты взобрался на подиум, и толпа взревела еще сильнее. Коннор не обращал внимания на царившее вокруг сумасшествие – он наблюдал за действиями милиционеров. Они явно что-то или кого-то искали. Внезапно в его голове возникла нехорошая мысль, но он быстро ее отогнал. Нет, это невозможно. Это уже паранойя. Один старый агент как-то сказал ему, что последнее задание – самое трудное.
Но если появились хоть малейшие подозрения, надо выбираться из опасной зоны. Коннор огляделся и решил, что начнет выбираться с площади, когда в очередной раз раздадутся бурные аплодисменты. В этом случае меньше вероятности, что кто-нибудь заметит, как он продирается сквозь толпу.
– Я только что видел того человека, – сказал Сергей.
– Где? – спросил Джексон.
– Вон, стоит лицом к Зеримскому шагах в двадцати от трибуны. У него другой цвет волос, и ходит он как старик. С тебя десять долларов.
– Как ты его заметил с такого расстояния?
– Он единственный, кто пытается уйти с площади. Джексон вручил мальчику десятку в тот самый момент, когда Зеримский подошел к микрофону.
– Товарищи, – голос у лидера партии оказался зычным, – мне выпала большая честь выступить перед вами в качестве вашего кандидата. С каждым днем я все более убеждаюсь…
Коннор вновь увидел в толпе Митчелла. Он был к нему на несколько метров ближе, чем в прошлый раз.
– Подавляющее большинство наших сограждан хочет более справедливого распределения достояния, созданного их талантом и тяжелым трудом.
Как только митингующие принялись аплодировать, Коннор быстро переместился вправо. Когда аплодисменты утихли, он замер как вкопанный.
– Почему этот человек следует за твоим другом? – спросил Сергей.
– Потому что он – дилетант, непрофессионал, – ответил Джексон.
– Товарищи, – продолжал Зеримский, – посмотрите вокруг. По улицам Санкт-Петербурга разъезжают «мерседесы», БМВ и «ягуары». Но кому они принадлежат? Горстке представителей привилегированного класса.
Когда публика снова зааплодировала, Коннор еще на несколько шагов продвинулся к краю площади.
– Кажется, я его засек, – сказал милиционер в штатском.
– Где, где? – взволнованно спросил Болченков.
– Северная оконечность площади, около пятидесяти метров вглубь, замер на месте. Он не похож на человека с фотографии, но, как только раздаются аплодисменты, он передвигается слишком быстро для своего возраста.
– Вижу, – сказал Болченков. Спустя несколько секунд добавил: – Да, возможно, это он. Пора его брать. И как можно быстрее.
Эшли Митчелл стоял теперь всего в каком-то шаге от Коннора, который старательно делал вид, что не замечает его. Через несколько секунд начнется продолжительная овация, когда Зеримский расскажет о том, как он конфискует нечестно нажитые капиталы – это обещание всегда вызывало наибольшее воодушевление толпы. Коннор спокойно улизнет, а потом добьется того, чтобы Митчелла перевели на бумажную работу в какое-нибудь кишащее москитами болото.
– Не забывайте, – продолжал Зеримский, – что Россия снова может стать величайшей мировой державой.
Митингующие разразились аплодисментами. Коннор резко двинулся вправо и сделал уже три шага, когда милиционер схватил его за левую руку. Секундой позже другой подлетел к нему справа.
Коннор позволил повалить себя на землю. Правило первое: если при тебе нет ничего компрометирующего, не сопротивляйся при аресте. Толпа расступилась вокруг трех лежавших на земле мужчин. Митчелл насторожился в ожидании неизбежного вопроса: «Кто этот человек?»
– Киллер, нанятый мафией, – шепнул он соседям. Продвигаясь в сторону трибуны для прессы, он время от времени бормотал: – Киллер, нанятый мафией.
– Избрав меня своим президентом, вы сможете быть твердо уверенными в одном.
– Вы арестованы, – сказал человек, которого Коннор не мог видеть, лежа носом в асфальт.
– Уберите его отсюда, – произнес все тот же начальственный голос, и Коннора потащили с площади.
Джексон не отрываясь смотрел на Коннора, пока милиция прокладывала дорогу в толпе.
Зеримский заметил какое-то движение в толпе, но и глазом не моргнул.
– Вы сделали это не ради меня, – решительно продолжил он. – И даже не ради Коммунистической партии. Вы сделали это ради будущих поколений россиян.
Милицейский автомобиль в сопровождении четырех мотоциклистов покинул площадь. Джексон бросил взгляд в сторону трибуны для прессы. Журналистов отъезжающий милицейский автомобиль теперь интересовал гораздо больше, чем речь Зеримского.
– Нанятый мафией киллер, – доверительно сообщил турецкий журналист своему коллеге. Эту информацию он почерпнул в толпе.
Когда милицейский автомобиль скрылся из виду, Митчелл взглядом выхватил из толпы человека, с которым ему необходимо было переговорить. Он терпеливо ждал, когда Клиффорд Саймондс из Си-эн-эн посмотрит в его сторону, и, когда тот наконец посмотрел, Митчелл замахал руками, давая понять, что есть срочный разговор. Корреспондент живо пробрался через толпу и подошел к американскому атташе по культуре.
Саймондс внимательно выслушал все, что хотел рассказать ему Митчелл. Он выходил в эфир через двенадцать минут. Когда он подходил к трибуне прессы, улыбка на его лице была значительно шире, чем до разговора с атташе.
До того как Зеримский покинет трибуну, Митчеллу необходимо было «влить» информацию о киллере в чуткие уши еще одного человека.
От восторженных поклонников кандидата в президенты защищала цепь телохранителей. Митчелл подошел к одному из них и на прекрасном русском объяснил, с кем он хочет переговорить. Охранник крикнул что-то пресс-секретарю, который тут же подал знак пропустить американца за заграждение. Митчелл быстро изложил пресс-секретарю свою версию событий, добавив, что де Вилльерс был загримирован под старика, и назвав отель, из которого тот вышел, прежде чем объявиться в ресторане.