— На это я тебе точно не отвечу, — сказал Дед и посмотрел на Зайцева. — А ты?
— Вообще не пойму, о чем речь. Если хочет, пусть ищет, если знает, где искать, — ответил капитан и холодно на меня посмотрел. — Его право.
— Знаю, — я встал, взял автомат. — И уж коль скоро в одни игрушки пока играем, хочу попросить об одолжении. Вертолет все равно до установленного времени не прилетит, так? Дайте мне немного времени, а потом я дам ответ, стоит ли мне эвакуироваться с вами, или есть смысл чуток задержаться в Зоне. Принимаете предложение?
— Счастье искать будешь? — Дед с прищуром посмотрел на меня.
— Слово держать. Проверить, мой лютый друг Уокер только языком мог трепать, или на самом деле знал что-то такое про Зону, чего мы не знаем. И еще, я ему слово дал, что в загадках этих разберусь.
— Слово не воробей, — вздохнул Дед, засмолил очередную сигарету и будто потерял ко мне интерес.
— Короче, я пошел, — бросил я и направился к двери.
— У нас есть…., - начал капитан Зайцев, но Дед знаком его остановил.
— Хорошо, — сказал он, глядя мне прямо в глаза. — Действуй, Андрей. Мы будем ждать тебя здесь. А там посмотрим, что и как.
***
Лошара ты, лошара! Не Пиндос тебе прозвище, а Лошпек, так тебя надо называть. И нужно тебе все это? Сидел бы спокойно, жрал тушенку, пил трофейный грузинский бренди и ждал вертолета, который вывезет тебя подальше от всей этой чернобыльской хренотени, ан нет, захотелось ему во всем разобраться! Ну так получи, что хочешь, топай вперед или к смерти, и к славе…
Поругать самого себя никогда не лишне — лично мне это очень хорошо проясняет самооценку. Понятное дело, я сам себе создал проблемы, но с другой стороны, разве не этого я хотел все время, которое пробыл в Зоне? Найти ответ на главный вопрос, мучающий всех сталкеров — что скрыто там, в самом центре, в месте, до которого добирались только персонажи чернобыльских легенд? Мог ли я упустить такую возможность? Наверное, нет. Именно поэтому я иду сейчас по пустынной улице Курчатова в мертвой Припяти к месту, где, возможно, найду последнюю подсказку.
У одного из убитых в "Ивушке" наемников я позаимствовал очень нужную вещь — тактический шлем PASGT с очками ночного видения AN/PVS-7 и отличным английским респиратором FM-12. Солидный трофей, теперь я мог достаточно уверенно ориентироваться в окружающей меня темноте. Последний гранатомет остался у Деда, я оставил себе АК-74 и "Форт", и мне, в принципе, этого было достаточно, тащить на себе кучу оружия не было никакого смысла. Зато я запасся едой — у наемников оказались неслабые запасы съестного и выпивки, так что голодной смертью я точно не умру, галет, консервов, копченой колбасы и шоколада у меня хватит на неделю. И еще, я разжился портативной рацией "Моторола" — точно такая же есть у Деда, а это значит, что ПДА можно не включать и не светиться лишний раз. Ну, и два артефакта, найденные у мертвеца в "Струмке", тоже будут нелишними.
Мой маршрут был вполне рационален: от детского сада я вышел на улицу Дружбы Народов и пошел на северо-восток, обходя аномалии, которых тут было великое множество. Зона будто специально собрала в Припяти все свои ловушки: на пути мне попадались и "Электры", и "Холодцы", и "Карусели", и "Жарки" и даже огромная "Газировка", перекрывшая собой дорогу к общежитиям № 1 и № 2. Ее испарения густой слоистой пеленой заполняли всю улицу, и без противогаза пройти тут было совершенно невозможно. Луна зашла за тучи, стало темно, и вся надежда была только на прибор ночного видения. Шел я очень медленно, прячась в тенях деревьев — мне совсем не улыбалась перспектива нарваться на ночной улице на зомбированных, монолитовский патруль или какую-нибудь тварь, собравшуюся поохотиться. Так я дошел до дома номер 11, а дальше…
Справа от меня был магазин "Березка": дальше вверх по улице находилась печально знаменитая медсанчасть номер 126, часть большого больничного комплекса Припяти — место, о котором ходит масса жутких слухов и даже бывалые сталкеры говорили о нем очень неохотно и всегда только нехорошее. Я не собирался лезть в эти гиблые места, в которых, если верить сталкерским байкам, сгинул не один искатель счастья. А вот за одиннадцатым домом параллельно дороге стояла пятиэтажка № 13 — та самая, которую я видел во сне. Соблазн зайти в квартиру номер четыре был слишком велик…
Подъезд был пуст, мне даже показалось, что я сквозь противогаз ощущаю запах пыли и плесени. Оббитая черным дерматином дверь была распахнута настежь. Я выключил ПНВ, включил фонарь, вошел в квартиру чуть ли не на цыпочках, сердце мое жутко частило. Да, все было именно так, как я видел во сне, только все в этой квартире изменили тридцатидвухлетнее запустение и бушевавшая в Зоне стихия. Луч света выхватывал запыленную покоробившуюся мебель, вздувшийся линолеум на полу, разбросанные на нем мелкие предметы, вроде ложек, осколков цветочных горшков и каких-то бесформенных, потерявших от времени цвет тряпок. Обои в коридоре заплесневели и отошли от стен, кафель на стенах в кухне местами вывалился, некогда уютная и нарядная кухонная мебель почернела, пластик столешниц вздулся, кругом висели тенета паутины. Ванная заросла грибком и липкой чернойстуденистой плесенью, которая очень часто встречается в Зоне. Я перешел в комнату, продолжая поражаться тому, насколько точен был мой сон. Все было именно так, как мне приснилось — стены, мебель, лампы, палас на полу, обои на стенах. Книги в стенке потемнели, их переплеты скукожились, пожелтевшая бумага страниц стала хрупкой. Единственная деталь, которой не было в моем сне — стоявшая на журнальном столике портативная пишущая машинка ОРТЕХ, рядом с ней лежала тонкая пачка бумаги, несколько листков копирки и стояла пепельница из чешского стекла, в которой смяли несколько окурков сигарет "Родопи". В машинке осталось незаконченное письмо. Я выдернул его, поднес к глазам: