— Агент ушел из библиотеки и стал ждать в машине. Через несколько минут миссис Фицджералд вышла из здания. У нее уже не было видеопленки, но она…
— Она, должно быть, оставила видеопленку в аудио-визуальном отделе.
— Именно так, — кивнул Гутенбург.
— Сколько видеопленок в университетской библиотеке?
— Больше двадцати пяти тысяч, — сказал Гутенбург.
— У нас нет времени просмотреть их все, — сказала Декстер.
— Не было бы, если бы миссис Фицджералд не сделала свою первую ошибку.
На этот раз Декстер не стала его прерывать.
— Когда она ушла из библиотеки, у нее не было видеопленки, но была распечатка. Наш агент последовал за ней в приемную комиссию, где она, к счастью для нас, осталась верна своим принципам.
Декстер подняла брови.
— Перед тем, как вернуться в свой кабинет, она пошла к контейнеру для сбора макулатуры. Не зря же она председатель СНУБ.
— СНУБ?
— Служба надзора за уборкой мусора в Джорджтаунском университете. Она бросила распечатку в контейнер.
— Хорошо. И что на ней было?
— Полный список видеопленок, которые сейчас взяты напрокат и вряд ли будут возвращены до начала будущего семестра.
— Должно быть, она решила оставить свою видеопленку в какой-то пустой ячейке, потому что в будущие несколько недель туда, по всей вероятности, никто не заглянет.
— Совершенно верно, — сказал Гутенбург.
— Сколько видеопленок в этой категории?
— Четыреста семьдесят две, — ответил Гутенбург.
— И вы, наверно, все их затребовали?
— Я думал об этом, но если любопытный студент или преподаватель обнаружит, что в университете находятся агенты ЦРУ, поднимется адский шум.
— Правильно, — сказала Декстер. — Ну, так как же вы намерены найти эту пленку?
— Я отобрал десяток молодых агентов, недавно окончивших университет: они проверят все названия, пока не найдут домашнюю пленку в ячейке, которая должна быть пустой. Трудность в том, что хотя они будут одеты как студенты, каждому из них нельзя оставаться в библиотеке дольше, чем на двадцать минут, и заходить в библиотеку даже дважды в один день, иначе они станут заметны, особенно в это время года, когда в университете очень мало людей. Так что эта работа займет довольно много времени.
— Сколько времени, по-вашему, нужно, чтобы они ее нашли?
— Если нам не повезет и они не найдут ее сразу, я думаю, это займет дня два, максимум три.
— Не забудьте, вам нужно связаться с миссис Фицджералд меньше чем через сорок восемь часов.
— Я помню. Но если мы найдем пленку раньше, в этом не будет необходимости.
— Если миссис Фицджералд не записала на пленку свой разговор с вами.
Гутенбург улыбнулся.
— Она записала, но запись была стерта, как только она положила трубку. Видели бы вы, с каким удовольствием профессор Зиглер демонстрировал свою последнюю игрушку!
— Отлично! — сказала Декстер. — Позвоните мне, как только вы получите в свои руки пленку. После этого нам будет можно устранить единственного человека, который…
Зазвонил красный телефон у нее на столе, и она сняла трубку, не закончив фразы.
— Директор, — она нажала кнопку своего секундомера. — Когда это произошло?.. Вы абсолютно уверены?.. А Джексон? Где он?
Услышав ответ, она сразу же бросила трубку. Гутенбург успел заметить, что на секундомере было сорок три секунды.
— Надеюсь, что вы успеете найти эту видеопленку за сорок восемь часов, — сказала Декстер, глядя на своего заместителя.
— Почему? — спросил Гутенбург, тревожно взглянув на Декстер.
— Эшли Митчелл сообщил мне, что сегодня в восемь часов утра Фицджералд был повешен в петербургской тюрьме, а Джексон только что сел на самолет компании «Юнайтед Эйрлайнз» рейсом из Франкфурта в Вашингтон.
Часть третья
Наемный убийца
Глава двадцать четвертая
В семь часов утра в его камеру вошли трое верзил и повели его в кабинет начальника. Когда они вышли из кабинета, Большенков запер дверь и молча подошел к шкафу, стоявшему в углу. В шкафу висела милицейская форма, в которую он жестом приказал Коннору переодеться. Поскольку Коннор за последнюю неделю убавил в весе, форма висела на нем, как на вешалке, брюки были слишком широки в поясе, и он подумал: «Слава Богу, на них есть подтяжки». Однако в фуражке и в длинной синей шинели он выглядел ничуть не хуже тысячи милиционеров, которые в это утро ходили по улицам Петербурга. Он оставил свою тюремную форму на дне шкафа, подумав: «Интересно, как начальник от нее избавится?» Все еще молча Большенков втолкнул его в маленькую каморку, которую он запер на ключ.