— Великолепно!— воскликнул Стели. Даже если это была простая вежливость, сказано это было хорошо, и Келли просиял. Под крышкой оказалась бисквитная копия "Макартура" и черного купола крепости, с которой он сражался, причем каждая деталь была вылеплена более тщательно, чем у художественных ценностей Императорского Дворца. Другие блюда были точно такими же, так что, если они и скрывали дрожжевые торты и что-то подобное, все равно создавалось впечатление пиршества. Род заставил себя забыть все заботы и наслаждаться обедом.
— И что вы собираетесь делать сейчас, леди?— спросил Синклер.— Вы бывали прежде на Новой Шотландии?
— Нет. Я путешествовала не ради развлечения, а по делу, командор Синклер. Думаю, вашей родине не может польстить мой визит.— Она улыбнулась, но в глазах ее по-прежнему таились световые годы бездонного космоса.
— А почему мы не можем быть польщены вашим визитом? Во всей Империи нет места, где думали бы о себе плохо.
— Благодарю вас... но я антрополог, специализирующийся на примитивных культурах. Вряд ли Новую Шотландию можно отнести к ним,— заверила она его. Акцент Синклера вызвал у нее профессиональный интерес. Неужели на Новой Шотландии действительно так говорят? Звуки, издаваемые мужчиной, напоминали что-то из доимперских повестей. Впрочем, она думала об этом осторожно, стараясь не смотреть на Синклера. Ей не хотелось задеть самолюбивого инженера.
— Хорошо сказано,— зааплодировал Бари.— За последнее время я встречал множество антропологов. Это что, новая специальность?
— Да. К сожалению, раньше нас было очень мало. Мы уничтожали все хорошее во множестве миров, вошедших в Империю. Надеюсь, мы никогда не повторим этих ошибок снова.
— Думаю, это должно шокировать,— сказал Блейн.— Неожиданное вхождение в состав Империи, нравится это тебе или нет, даже если нет каких-то других проблем. Возможно, вам следовало остаться на Нью-Чикаго. Капитан Кэиллер говорил, что у него есть трудности с управлением.
— Я не могла.— Она уныло смотрела вниз, на свою тарелку, затем подняла голову и вымученно улыбнулась.— Наша первая заповедь гласит, что мы должны симпатизировать людям, которых изучаем... А я ненавижу это место,— добавила она с внезапной яростью. Эмоции шли ей на пользу — даже ненависть была лучше пустоты.
— Естественно,— согласился Синклер.— Любой бы чувствовал то же, проведя месяцы в концентрационном лагере.
— Есть кое-что похуже, командор. Здесь исчезла Дороти... Это девушка, с которой мы прибыли сюда. Она... просто исчезла.— Воцарилось долгое молчание, и Сэлли смутилась.— Прошу вас, не позволяйте мне портить вам обед.
Блейн безуспешно пытался найти тему для разговора, и тут Уайтбрид невольно подсказал ему ее. Поначалу Блейн заметил только, что младший гардемарин делает что-то под столом. Но что? Дергает скатерть, пробуя ее на расстоянии, а раньше разглядывал хрусталь.
— Да, мистер Уайтбрид,— сказал Род,— это очень крепкое. Уайтбрид взглянул на него и покраснел, но Блейн не собирался смущать мальчика.— Скатерть, серебро, тарелки, блюда, хрусталь — все это весьма прочно,— свободно сказал он.— Обычное стекло не пережило бы первого же сражения. Наш же хрусталь — это кое-что другое. Это было вырезано из экранов разрушенного при входе в атмосферу корабля Первой Империи. Во всяком случае, так мне рассказывали. Сейчас мы не умеем получать таких материалов. Полотно — тоже не настоящее полотно, а волокнистая ткань также Первой Империи. Крышки на блюдах — это кристаллическое железо, покрывающее кованое золото.
— Я впервые увидел хрусталь,— неуверенно сказал Уайтбрид.
— Как и я несколько лет назад.— Блейн улыбнулся гардемаринам. Они были офицерами, но в то же время были мальчиками-подростками, и Блейн помнил себя в их возрасте.
Большинство блюд были уже поданы и, наконец, стол освободили для кофе и вин.
— Прошу,— официально сказал Блейн.
Уайтбрид, который был младше Стели на три недели, поднял бокал...
— Капитан... Леди... Выпьем за Его Императорское Величество.— Офицеры подняли бокалы за своего монарха, как делали моряки еще две тысячи лет назад.
— Вы позволите мне показать вам мою родину?— озабоченно спросил Синклер.