- Да, поэтому они приедут ко мне, - твердым голосом, не терпящим возражения, заключил Станислав Николаевич. – Адрес у них есть.
Непроизвольно я застонала от безвыходной ситуации, ну, почему он всё всегда решает сам, не обращает внимание на моё мнение? Как я смогу переступить саму себя и играть радушную хозяйку?
Во мне одновременно всё взрывается, будто кто-то внутри нажал кнопку на детонаторе. С силой отпихиваю его локтями от себя, ретируюсь к окну и поваричиваюсь к нему лицом. Пусть он улыбается и пытается наладить что-то, но я так не могу! У меня всё бушует, и я просто выкрикиваю:
- Вы всё решили сами, Станислав Николаевич, впрочем, как всегда! А вы подумали, что я этого не желаю? Вам такая мысль не приходила в голову? Вы привыкли, чтобы вам подчинялись! Но я уже не та и больше не буду вашей куклой, которую за ненадобностью можно забыть!
Вижу, что он резко поменялся и даже сжимает кулаки, его губы сжались, а глаза тоже гневно смотрят на меня.
- Куклой? И когда же я о тебе забыл? – его голос был ледяным и твердым, с хрипотцой.
- Да всё время, которое я жила у вас, вы обращали на меня внимание тогда, когда был нужен секс! А после развода вы даже не удосужились, как я живу, где и за какой счет!
Когда я закончила выкрикивать, стало даже легче, дрожь ушла, дыхание вернулось. Но Станислав Николаевич, кажется, наоборот вошел в кураж, потому что последующие слова больно меня хлестали. К концу его беседы я стояла красная, как рак…
- Ну, что же, девочка моя, тебе пора спуститься с небес и наконец-то посмотреть правде в лицо!
Почему-то от слов девочка моя, даже жутко стало.
- Ты говоришь, мне нужен был секс? Открою тебе тайну, что между мужем и женой он присутствует, и чем чаще, тем крепче отношения. Но ты делала всё, лиж бы его не было! Я мог сотни раз тебе изменить, но мне не позволяло моё воспитание! И между прочем, на счет секса - так это к тебе нужно предъявить вопрос: тебе его мало было, раз ты побежала на сторону?
Я в данный момент готова просто провалиться сквозь землю, лиж бы не слышать это, так больно и стыдно одновременно, что руки нервно вцепились за спинку кресла. Но Станислав Николаевич не унимается, проводит рукой по волосам, растёгивает верхнюю пуговицу рубашки и продолжает, строго, жестко, четко произнося каждое слово:
- Ты обвиняешь меня, что я не знаю твоего адреса? А разве ты не удивилась, как я попал сюда? Я с самого твоего переезда знал даже твоих соседей, не то, что адрес. Тебе не интересно, как я позвонил вчера, ведь ты сменила номер телефона? Но и его я узнал, причем через неделю после его изменения. Я в курсе, как ты проводишь свое время не на работе, рассказать? В пять ты забираешь из садика дочь Ольги, иногда гуляешь с ней по пути домой, пару раз гуляли вместе с Олей. К родителям ты ездила за всё время дважды. Всё чаще к тебе вечером заезжал Максим, приходилось его нагружать сверх нормы работой, а иногда и посылать подальше в командировки. Я даже знаю, чем ты на работе обедала, интересно как?
- Как… - шепчу в ответ, так как от шока услышанного я потеряю дар речи.
- Тебя не удивило, что везде в школе появились камеры, но особенно я постарался в том маршруте, где ходишь ты? В столовой также у твоего столика висит камера. А мой програмист так искустно ввел программу в школьную систему охраны, что я могу сидеть у себя в офисе и попутно наблюдать за твоим рабочим днем. Скажи, а новый компьтер и удобное кресло не удивили тебя? Кажется, больше ни у кого в школе этого не появилось. А если еще напряжешь свой мозг, то вспомнишь, что у тебя не проверяли после развода ни одного поурочного планирования, не давали никаких поручений и вообще не посещали твои занятия. Разве не так? А твоя зарплата достаточна высока, можно сказать, на одном уровне с завучем. Почему так, не догадываешься?
После всего услышанного, я готова была продать душу дьяволу, лиж бы исчезнуть с лица земли – так было мне стыдно…Больше не могу смотреть в глаза и просто наблюдаю за своими трясущимися руками. Эта минута тишины давила морально и в тоже время просто душила меня, пришлось глубоко дышать, сдерживать слезы. Станислав Николаевич сел в кресло, наверное, пытается прийти в себя, так как обхватил руками голову, слышу его глубокое дыхание. Только через минут пять более спокойно произносит:
- Хочется надеяться, что ты так себя ведешь, потому что беременна, так сказать гормоны.
После спокойного голоса и мне стало легче, может быть, я действительно сошла сума, раз ничего не заметила? Поэтому тихо спрашиваю:
- А как всё же вы узнали, чтоя беременна?
Станислав Николаевич отвечает более раслабленно, уже смотря мне в глаза: