— Вы очень добры, — пробормотала Роберта и пошла наверх.
«Ну и знакомство, весьма оригинальное, — сказала она сама себе, выбираясь из мокрого платья. — А мужчина ничего себе, старается, чтобы я чувствовала себя легко и непринужденно. Молод, не слишком хорош собой, худосочный. Такое впечатление, что немало повидал в жизни. И работа у него не кабинетная, может, коммивояжер или страховой агент. Надеюсь, что он женат и без ума от своей половины. Хотя по большому счету мне без разницы. Я и сама в состоянии о себе позаботиться, только вот не хотелось бы ответить ему неблагодарностью за гостеприимство… или, может, лучше сказать, не ему, а владельцам, кем бы они ни были».
Роберта вошла в ближайшую к лестнице комнату. Она оказалась маленькой: односпальная кровать, туалетный столик, одинокое, но весьма удобное кресло и несколько безделушек — вот и вся обстановка. Обследовав разнообразное содержимое полок и вешалок в шкафу, девушка обнаружила выцветшие слаксы, чистый вязаный свитер, который, вне всякого сомнения, когда-то был белым, и пару весьма потертых коричневых полуботинок. В одном из выдвижных шкафчиков нашлось даже несколько разрозненных чулок, но, поискав хорошенько, она раздобыла одинаковые носки, завернутые один в другой, и с радостью натянула их на заледеневшие ножки. Очевидно, кто-то из хозяев дома был одного с ней размера. Роберта долго терла голову полотенцем, пока каждый локон не заиграл новым блеском, одновременно раздумывая над тем, как бы отреагировала мисс Лонгворт, если бы застала ее здесь, да еще в обществе одинокого молодого человека. Но, что ей оставалось делать? В конце концов, она уже далеко не ребенок и не позволит своему воображению взять верх и заставить ее трусить.
Тем временем по дому разлился божественный аромат — кофе и какие-то специи. Она и не подозревала, что так сильно проголодалась. Роберта взяла лампу и отправилась вниз, в нерешительности остановившись на последней ступеньке.
— Иди сюда, — позвал голос.
Роберта пошла в том направлении, откуда он доносился, и вскоре оказалась на кухне.
— Я художник с открывалкой вместо кисти, — улыбнулся Крис Бакстер. Девушка заметила, что он сменил халат на пиджак и переобулся в ботинки. — Надеюсь, тебе придется по вкусу этот суп.
— Уверена, что так, мистер Бакстер…
— Зови меня Крис, а я буду звать тебя Роберта… хотя нет, пожалуй, сократим до Робин[1]. Мне кажется, это тебе больше подходит. Не возражаешь? Хорошая девочка! — похвалил он, когда Роберта покачала головой. — Почему бы нам не подружиться, пока мы отрезаны от остального мира? В кладовой полно продуктов, так что голодная смерть нам не грозит. Предлагаю перекусить здесь, в тепле. Я с самого детства обожаю кухни. Они так вкусно пахнут, согласна со мной? А потом разожжем огонь в гостиной. — Крис с удовлетворением окинул гостью взглядом. — Что ты сделала со своей мокрой одеждой?
— Развесила по креслам, — ответила она. — Наверное, я попала в комнату дочери семейства, если, конечно, у них есть дочь.
— Нет. Мета с Джимом не так давно женаты — года два или три, не больше. Это, скорее всего, гостевая комната. Может быть, летом там останавливается Грейс, сестра Меты. Она живет в Нью-Йорке, работает на радио, только я не помню, на каком канале.
За супом молодые люди исподтишка бросали друг на друга оценивающие взгляды, и постепенно чувство неловкости покинуло Роберту. Она расслабилась и с огромным интересом слушала рассказы гостеприимного хозяина о его путешествиях и приключениях. Кристофер Бакстер был по профессии инженером-строителем и совсем ненадолго прибыл на север для важной консультации со своим шефом. На следующей неделе он вновь покидает Штаты: возвращается в Перу, где проведет еще два года. К тому времени его работа в этой южноамериканской стране должна будет завершиться.
— А твоя семья не против, что ты так долго отсутствуешь? — Роберта чувствовала, что должна, хоть как-то отреагировать на этот рассказ.
— Вся моя семья — это сестра Хильда, она замужем и живет в Спокейне, — неопределенно пожал плечами Крис. — Так что семьи, как таковой, у меня нет — и пока не предвидится… теперь. — На мгновение лицо его словно окаменело, за этим последовал какой-то слишком уж веселый, наигранный смех. — Слышала старую пословицу «Баба с возу — кобыле легче»? Если в ней есть доля правды, то моя кобыла вскоре побьет все рекорды скорости.
— Мне очень жаль, — прошептала полная сочувствия Роберта.