Элизабет оттолкнула от себя все, что могло мешать ей, было не нужным, как ей и до сих пор кажется. Забота, любовь, помощь и все то, что должен делать близкий человек и она сама.
Осталось только одно…
Бетти ощущает это каждой клеточкой своего умирающего и покидающего силы тела.
…всепоглощающее…
Из последних сил…
Джагхед протискивается сквозь толпу.
…холодное и…
Они видят друг друга, потому что теплое дуновение ветра словно подталкивает ее. Глаза в глаза. Душу в душу.
…абсолютное…
В них искра, потухшая любовь, истерзанные души, разбитые надежды, потерянные близкие.
…одиночество.
Комментарий к 6.3 detection
========== Chapter 7. heal me ==========
sia — bird set free
С отрезанными крыльями,
Я была абсолютно беспомощной,
У меня был голос,
Был голос — но я не могла петь…
Ты успокаивал меня,
Пока я пыталась выжить на земле,
Совсем одна; черта уже проведена.
У меня был голос, но я не могла говорить.
Ты взял меня в плен,
И теперь мне тяжело летать.
»… вы получаете столько денег, так выполняйте свою работу!.. Ваша ученица ушла во время занятий, и вся ответственность лежит на вас. Не надо…»
Бетти никогда не думала, что очнется в больнице. С обмотанным бинтом вокруг лба, растяжением ноги, синяками и обтертой до крови кожей почти по всему телу. Девушка смотрит в белый потолок, пытается думать о чем угодно, чтобы заглушить физическую и душевную боль, пока на фоне играет раздраженный голос Джагхеда, доносящийся из коридора.
»…сотрясение мозга. Вам повезло, если бы было хуже, вы бы сейчас уже собирали свои вещи, миссис Смит…»
В маленьком окошке двери Бетти видит, как Джонс устало трет затылок, выключает телефон и оборачивается. Элизабет реагирует сразу: поворачивается спиной и закрывает глаза. Глупый, глупый, глупый ребенок. Сколько же еще будет от нее проблем? Сзади щелчок, тихое шарканье по плите и скрип стула. Его дыхание такое спокойное совсем не соответствует ауре, повисшей над ними.
— Доктор сказал, у тебя сотрясение мозга, — его голос хоть и спокойный, но он так въедается под кожу, становится не по себе. Джагхед знает, что Бетти пришла в себя, видел, как она пустыми глазами смотрела вверх, дотрагиваясь кончиками пальцев до раны на виске, но все равно дает ей фору, время на обдумывание, потому что кричать в припадке злости на нее — бессмысленно, хотя очень хочется. Джагхед встает и подходит впритык к кровати, потягиваясь рукой, почти касаясь кончиками пальцев одеяла, в котором Купер так лихорадочно ищет щит спасения. «Ты как?»
Элизабет открывает глаза, вглядываясь в глубину темноты и желая утонуть без возможности на шанс, чтобы жить. Потому что внутри все ноет и это явно не ссадины и ушибы. Невыносимо больно.
Всю эту «прекрасную» атмосферу рушит доктор, который кивает Джагхеду, а тот отходит, садится на диван. Элизабет приходится покинуть свой кокон, выйти наружу. Она садится, одним взглядом поглядывая на Джагхеда, и следует указаниям врача. Он осматривает рану на виске, выглядывает что-то в своем большом блокноте, щупает пульс. Элизабет терпит, не все эти нехитрые медицинские махинации, а внимательный, изучающий и напряженный взгляд Джагхеда, который он ни на минуту не отвел от нее. Мучениям ее нет конца.
Доктор, седовласый мужчина лет пятидесяти, встает со скрипом стула и обращается к Джагхеду. Постельный режим, месяц отдыха, замысловатые названия препаратов и сухое, бесцветное «спасибо» Джонса. Доктор уходит, и они вновь один на один.
Злится, ненавидит, хочет избавится? Скажи уже что-нибудь, чтобы она смогла понять.
Они продолжают свою игру под названием «сначала скажи ты», понимая, что в проигрыше окажутся оба.
Один волновался, как сумасшедший, не собираясь даже признаться себе в противоречивости своих чувств, другая — хотела просто, чтобы все закончилось, и боль с размером в ледник перестала давить на нее.
Почему все так сложно?
Теперь они сейчас здесь. В больнице с огромными волнениями и переживаниями.
Элизабет мутит и с каждой секундой кислород кажется каким-то ядом, порабощающим каждую живую клетку. Душно и стыдно. На языке еще остался горьковатый вкус предательства.
Так всегда. Все бросают. Из-за ненужности, глупости, иллюзий и навязанных мыслей. Ее бросают все.
Но может быть…
— Поехали домой, — Джагхед подходит близко, отводит взгляд, ставя пакет с одеждой и выходит из палаты, оставляя Купер на растерзание своих мыслей.
Прихрамывая, Бетти садится в машину, закрывает за собой дверь, сквозь прикрытые веки рассматривая его руки, что так напряженно сжимают руль, все так же в кожаных перчатках… Посмотреть выше не позволяют остатки совести. Джагхед же упрямо молчит. Только в четких действиях Бетти слышит его иступленную злость.
По пути они заезжают в аптеку. Джагхед садится в машину, кладя на колени Купер зеленый пакет с медикаментами. И они продолжают этот путь молчания.
Как только нога переступает порог квартиры, Элизабет почти бежит в свою комнату, поскорее скрыться в ворохе одеяла и двух подушек. Девушка переодевается в домашнее, шипит, когда касается синяков и невольно замирает перед зеркалом. Кошмар в чистом виде. Кожа на ноге стерта, даже на щеке синяк, покрытый царапинами. Бинт у виска пропитан кровью, что заставляет Купер надавить на него пальчиками и почувствовать влагу на их подушечках.
Черт…
Неужели шов открылся.
Бетти спускается вниз, ругая себя, ведь забыла на диване пакет с медикаментами. Она быстро бежит, держась за висок, это оказывается плохой идеей. Голова начинает кружится в трех ступеньках у конца, Бетти чувствует, как ее тянет вниз. В глазах темная дымка, а в ногах — слабость.
— Только с больницы, обратно захотелось? — доносится куда-то в макушку. Бетти виснет на парне, как тряпичная кукла упирается щекой в грудь и медленно моргает, пока парень пытается поставить ее на ноги и привести в чувство. Элизабет заглядывает в глаза, где плещется волнение, смешанное с раздраженностью, и улыбается уголком губ, вовсе не искренне, вымученно. Видя, что от девушки нечего ждать, Джагхед просто подхватывает на руки и идет к дивану. Бетти смотрит куда-то вниз, потираясь щекой об мягкую ткань рубашки и вдыхая щекочущий рецепторы парфюм.
— Злишься? — выходит как-то вымученно и немного с издевкой. Парень укладывает ее на диван, осторожно убирая руки из-под шеи и ног, садясь на край дивана.
— Нет. Я просто в бешенстве, — Джонс шелестит пакетом у ног Купер, доставая все нужное и пододвигает ближе кофейный столик, кладет под голову девушки подушку, медленно перебирая пальцами, снимая бинт. Когда последний слой, немного приклеенный к ране, оказывается убранным, девушка шипит и хмурится, а потом жмурится от прикосновения к ране ваты, смоченной в чем-то.
— Аа-ай…
Джонс никак не реагирует. Нависает сверху и все давит на рану, а Бетти не выдерживает и бьет его по запястью.
— Ты это специально? — обиженно бурчит девушка.
— А ты специально издеваешься надо мной? — Джагхед останавливается и вглядывается в глаза напротив, как та внезапно отводит. Молчит. Джонс вздыхает и берет, чистый бинт, придерживая голову девушки.
Бетти хочет лечь удобнее, порывается вперед и ударяется носом об холодную щеку Джонса. Джагхед, застывает и смотрит на Купер, взволнованную и уставшую. Губы пересохшие, на щеке синяк с царапинами. Он вот так просто смотрит, в то время как Элизабет в жар бросает, пульсация не только в груди, но и в висках стучит. Переволновалась, наверно.
— Ты обязательно ответишь за этот случай, но не сейчас, — выдает Джагхед, заканчивая перевязку. Бетти ждет, когда Джагхед встанет и уйдет, просто куда-нибудь уйдет, а он сидит, смотрит настойчиво и холодом обдает. — А если бы водитель не заметил тебя, и во время не затормозил? — Джонсу не хотелось говорить это, но все же говорит, сквозь зубы, раздраженно, незаметно от девушки сжимая ладонь в кулак.