Эта страсть обнажает свои уродливые кости. Горечь от пережитого, их жизни, такие похожие, сплетенные, неделимые. Даже если Джонс умрет, он никогда не избавиться от этого.
Разум мутнеет. Слишком тепло. В темноте Купер тащит его куда-то наверх, ладонь пульсирует под кожей холодных девичьих пальцев. Джагхед смутно понимает, что они находятся в его комнате. Бетти заставляет его лечь, чему Джагхед начинает противиться, но Купер ложится сверху и целует его долго, глубоко, мокро, пока девушка не оказывается прижатой к постели. Джагхед с новой силой прикасается к ее мокрым от слюны губам, прикусывает и смакует. Внутри все рвется, кричит о неправильности, но Джонс глух. Он не желает слышать. Соблазн велик. Из Джагхеда словно душу вытягивают, оставляя вместо стучащего в ритм сердце что-то горячее, быстро пульсирующее в сумбурном ритме.
Ему так хорошо, что он готов задохнуться прямо сейчас.
Он скользит по простыне, находя ладонь девушки, и нежно переплетает, ощущая, как Бетти сжимает ее в ответ. Они медленно останавливаются. Дышат быстро, сердца бьются в унисон. Бетти шепчет ему что-то в щеку, пока Джонс пытается отстраниться, но тут же оказывается в теплой ловушке из объятий.
— Не уходи, — так тихо.
Он обнимает ее в ответ, Бетти жмется к нему дыша в ключицы и еле касаясь носиком кадыка. Джагхед дотрагивается до волос Купер, нежно поглаживая. Ничего не тревожит их.
Бетти медленно засыпает, прислушиваясь к чужому сердцебиению. Алкоголь, стресс и шок сыграли свое. Она крепко засыпает, а за ней и Джагхед, словно терзаниям приходит конец.
Нет. Они только начинаются.
Джонс просыпается посреди ночи. У него в объятьях спит Купер, так беспечно. Он вытягивает свою руку, укрывая девушку одеялом, и в последний раз взглянув на ее безмятежное лицо, встает и выходит из спальни, закрывая дверь. Он спускается вниз, и на середине лестнице Джагхеда клинит. Он хватается за перила двумя руками, дрожит и сжимает до боли, продолжая медленно спускаться.
В глазах кромешная тьма, а внутри все болит.
Дальше — хуже. Кофейный столик переворачивается и отлетает к стене, разбиваясь на осколки и оставляя после себя одну железную конструкцию. Вазы, фотографии, картины. Все разбивается, рвется, летит по частям, как и сам Джонс.
Словно два мира разделились: наверху спокойным сном спит Элизабет, пока Джагхед здесь, потерянный в своем горе и отчаянии, ненависти к себе.
Это должно прекратиться.
Сколько еще надо страдать?
Джагхед падает на пол, закрывая рукой лицо, словно сломанная кукла. Он столько не страдал в жизни, сколько сейчас. Побег из дома, ссора с родителями, расставание с любимым человеком. Все настолько ничтожно и тривиально по-сравнению с этим. Он мог справиться с чем угодно, но не с самим собой.
Забитый, уставший до потери сознания, истязавший собственное сердце… Он жалок, как же ничтожен.
Джагхед сглатывает словно яд, вязкое и горькое, и встает. Под подошвой скрипит разбитое стекло, словно наступает на куски самого себя.
Если все зайдет слишком далеко, то единственный выход — покончить с собой…
Джонс надевает тренч-кот, кожаные перчатки и смотрит на себя в разбитое зеркало. Теперь все больше похоже на реальность.
Утро. Пропитанная тишиной комната больше похожа на безлюдное пространство, полная пустота. Арчи держит в руке кружку с уже давно остывшим кофе. Холодная жидкость оставляет после себя горечь. Парень переводит взгляд на Джонса, который уже битый час сидит на диване, смотря в одну точку.
Джагхед пришел где-то посередине ночи, взбудораженный и нервный. От перенапряжения у парня лопнул капиляр на глазу. Он не спал всю ночь.
И здесь, в квартире Арчи, Джагхед находит свое спасение. Эндрюс сдерживает себя, хоть изнемогает от желания выяснить, что именно случилось. А он уверен, что все не обошлось без Бетти.
Джагхед закрывает глаза, опуская голову и зарываясь пальцами в темные пряди.
В то время как Эндрюс ставит пустую кружку на стол, собираясь с мыслями, но он не успевает и слова сказать, как Джагхед прерывает его:
— …
Арчи останавливается на пол пути, чтобы подойти к Джонсу. У него опускаются руки, перед глазами спина друга, усталый вздох и просьба, засевшая глубоко в голове.
В квартире Джагхеда просыпается Бетти. Совсем раннее утро. Девушка кутается в одеяло, пропитанное знакомым запахом, ресницы трепещут, а на губах улыбка. Правда, она медленно угасает, когда Бетти не видит Джонса рядом. Она прикасается к простыне. Холодная. Он ушел давно. Что-то тревожное и колкое бьется внутри. Сердце чувствует. Бетти вылезает из постели, нервозно и резко откидывая одеяло, она встает, быстрым шагом направляясь вниз. Она осматривает кухню, а потом замирает у последних ступенек. В лучах поднимающегося рассвета на полу блестят осколки. Все разбито. Сломано. Сделано в ненависти и злости.
Бетти садится на ступеньку, скользя рукой по периле.
— Ааа…
Она плачет, окутанная болью. Почему она въедается в нее так сильно? Бетти встает. Везде стекло, все что ему нравилось, его фотографии, рамы, вазы, все сломано.
«Зачем! Зачем! Зачем!»
Бетти шатает. Она садится на корточки, одолеваемая горем, проводит по кускам стекла, царапающего бледную кожу. Среди них фотография Джагхеда. Невидимая, лежащая где-то далеко на полке, закрытая похвальными листами в рамках. Бетти вытаскивает ее. Фотография дрожит в руках. Он так спокоен и красив.
«Почему ты просто не можешь быть моим?»
Она прижимает ее ладошками к груди.
Эти ядовитые мечты давно стали погибелью для обоих.
Купер ничего так сильно не желала. За всю жизнь… единственное, что она хочет! Разве это много? Гореть в аду — не так мучительно, как чувствовать все это.
— Пожалуйста, пожалуйста-а… — Бетти сжимает его фотографию, не прекращая плакать.
Она хотела быть, стать чем-то важным в его жизни. Вернуть свою старую значимость, но все становится только хуже. Шаг вперед отдаляет на несколько километров. Спасение становится преднамеренным убийством.
Зайдя так далеко, чтобы верить во все это, чувствовать, как ложь становится неотделима от правды. Жестоко.
Бетти прикусывает губу, ложась на холодный пол, прижавшись спиной к дивану, она закрывает глаза, все так же прижимая фото, мечтает утонуть. Потому что все что было ценно, теперь не имеет никакого смысла. Кислород становится слишком тяжелым и ядовитым.
Тяжело дышать…
— Можешь достать один билет до Нью — Йорка?
«На этом все.»
Комментарий к 8.3 да, мало, но я даже оправдываться за эту главу не буду, ибо оценивайте сами... и...
автор умывает руки
P.s ну хоть чуть-чуууть напишите🙇🏻♀️
========== 9. For you ==========
Лучи солнца поднимаются по стенам, заполняя комнату светом, в воздухе витает пыль от разрухи. Бетти до сих пор лежит на полу; даже не сдвинулась с места за все три часа. Все тело онемело, а слезы высохли где-то на висках. Она лежит на спине, медленно моргая. Белый потолок перед глазами словно становится все время выше, грозясь обрушиться на Бетти. Время будто больше не идет, все застывает, покрываясь маленькими трещинами, а Элизабет, как в стеклянном вакууме, который вот-вот лопнет.
Он рушится гораздо раньше, чем предполагала Купер. С пиликаньем двери и немым хлопком, девушка приподнимается на совсем не слушающихся руках. Джагхед пришел. Он заходит в гостиную, сразу сталкиваясь взглядом с Бетти, которая тотчас поднимается и подходит к парню. Его усталый вид, мешки под глазами, полное не проницательности лицо, холодные глаза. Когда же это прекратится? Эта чертова игра…