Спустя примерно час из-за горизонта вынырнули сторожевые башни Вистага. Обрадованный Тинхарт лично перехватил знамя, а его свита заметно приободрилась.
Витоль с детской надеждой сощурилась, но не смогла разглядеть знаменитые Малахитовые Леса. Даже фигурки стражников на стенах, и те проявились далеко не сразу — вместе с огоньками факелов, голосами и пьяным смехом. Впрочем, последние улавливал лишь чуткий слух Альтвига, которого чужое разгильдяйство волновало мало.
По крайней мере, сейчас, потому что он жутко устал.
Инквизитор проснулся на рассвете. Долго лежал, разглядывая потолок, и мучительно не хотел вылезать из-под одеяла. За стенами ратуши ударил жуткий мороз, и лед затянул все, что не пылало внутренним пламенем. Из коридора до парня доносились шаги и голоса слуг. Из нарочито негромких слов он почерпнул важную информацию: обледенел даже памятник на центральной площади. Интересно, Тинхарт погонит отряд дальше в такую погоду?
Понежившись в постели еще немного, Альтвиг встал, торопливо оделся и пристегнул к воротнику крест. Наскоро помолился — на этот раз только Инэ-Дэре, — и вышел за дверь. В коридоре гулял сквозняк, вынудивший парня накинуть плащ и с пониманием покоситься на редких стражников, одетых в тяжелые кожухи. Ребята сохранили бесстрастный вид — все знают, что ссориться с инквизиторами себе дороже.
Просторный холл был наполнен светом, теплом и забит людьми. Бургомистр проводил суд. Один горожанин обвинил другого в ереси и пособничестве ведьмам. Обвиняющему было лет тридцать, обвиненному — двадцать от силы. Под внимательным взглядом Альтвига парень стушевался, попятился и сделал вид, что попал в ратушу случайно. Бургомистр, наоборот, обрадовался:
— Святой отец! Вы не поможете нам разобраться в деле?
— Без проблем. Отпустите этого господина — он невиновен, — равнодушно приказал инквизитор.
— Вы можете это доказать? — возмутился обвиняющий.
— Разумеется, могу. На нем нет ни единой метки. Колдовство, даже чужое, оставляет после себя следы. По-вашему, когда господин обвиняемый встречался с ведьмой?
— Не далее, как три дня назад, святой отец.
— Вот я и говорю — невиновен, — повторил Альтвиг. — Если бы женщина, принятая вами за еретичку, действительно была таковой, на ее сообщника распространилось бы пагубное влияние темной магии. Но я его не вижу. А вот вас, — парень с намеком покосился на бургомистра, — следует осудить за клевету и месть.
— Клевету?! — во весь голос заорал обвиняющий, отчаянно пытаясь выглядеть храбрым. — Да я просто пытаюсь помочь власти! Оградить людей от происков Дьявола!
— Замолчите, — отмахнулся инквизитор. В глубине его зрачков проявилось холодное голубое сияние. — Если вам трудно признаться в своих прегрешениях, я сделаю это за вас. В полдень три дня назад кот господина обвиняемого удушил пятерых ваших цыплят. Вы обозлились, а затем увидели, как к нему во двор заходит незнакомая женщина. Торговка. Она принесла молоко. Вы решили, что это отличный шанс отплатить за убийство птиц — о котором, кстати говоря, хозяин кота не знал, — и обратились к господину бургомистру. Продолжать?
Побледневший мужчина судорожно сжал кулаки. Оглянулся на стражу. Ее было немного — всего два человека у настежь распахнутых дверей.
— Не советую, — мягко предупредил Альтвиг. — За глупую месть вас осудят меньше, чем за побег и преднамеренную жестокость. Впрочем, я не могу оставить их без внимания. Господин бургомистр, будьте добры — повлияйте на осужденного. Можете использовать любые методы. Мне пора.
Он развернулся, собираясь посетить комнаты знати — и за спиной тут же прозвучал звонкий, звенящий, со всей силы нанесенный удар. Призрачная фигура мгновением раньше вызванного защитника дернулась, задрожала и рассыпалась серебристой пылью. Инквизитор обернулся, взмахнул рукой — пыль превратилась в копья, метнулась к обезумевшему осужденному и пронзила его насквозь. Мужчина всхлипнул. Сомкнул веки. Стиснул пальцы на гладкой поверхности ангельского волшебства.
— Нападать на служителей Богов неразумно, — укорил Альтвиг.
В холле сделалось тихо-тихо, как в первые мгновения после бури. Человек, посмевший напасть на невысокого парня с кошачьими ушами, медленно умирал, но никто не спешил прийти к нему на помощь. Прежний обвиняемый удивленно хлопал глазами, пока не закричала женщина, стоявшая ближе всех к выходу. Закричала — и помчалась прочь. Ее примеру последовали остальные люди, кроме стражи и бургомистра. Последний снял шапку, вытер вспотевшую голову и пробормотал: