— Будешь чай? — протягивая ей кружку с чаем, спросил он.
— Не откажусь, — она смотрела на него настороженно. Гена сел рядом.
— Отец с мамой… Они как дети. Их нельзя оставить одних. Папа все чего-то хочет сделать. Он не понимает, что изменился. У него порой случаются проблески. В один из таких моментов, он поставил чайник на плиту и забыл про него. В другой раз налил себе вместо молока моющее средство. Он не понимает, что делает чего-то не то. Для него вся деятельность нарушена. Искривлена. Мама же просто уходит из дому, чтоб выпить с друзьями. Она не может без бутылки. Мы с ней договорились, что я сам ей буду давать эту водку, чем потом буду искать её по помойкам среди бомжей. Такое было уже раз десять. Я пытался её лечить, но она сама не хочет. Ей нравится такой образ жизни, что для меня дико. Сама понимаешь, когда человек не хочет лечиться, то можно любые деньги тратить, но все будет без толку.
— Тебе с ними тяжело.
— Да, но одновременно нет. Это даёт хоть какой-то смысл.
В мире тяжело быть одному. Мне повезло, что у меня есть друзья, которые не отвернулись. Но они не могут со мной нянчится постоянно. У каждого из нас своя жизнь. Дома же оставаться одному, в четырёх стенах, без общения… Я не привык быть один. Родители, хоть и немного ненормальные, это одиночество скрашивают. Если бы не они, то я устроил бы здесь какой-нибудь притон. Может из таких же. Ничем хорошим это не закончилось бы. А так я при деле.
— Когда у меня неприятности с мамой случились… Я тогда одна осталась. Было страшно, — зачем-то сказала Тая. Гена на нее как-то странно посмотрел. Улыбнулся. Тая же скрылась за кружкой с чаем.
— И что ты сделала?
— Закрутила роман с соседским парнем, которому давно нравилась. Ну… Это даже не роман был. Так. Я пришла с занятий. Квартира в крови. Полиция. Был большой шок. Когда они уехали, то Паша предложил у него переночевать. Я согласилась. Там он начал меня утешать. До утешались, короче. Потом довольный такой был, что переспал со мной. Ржать начал, что все равно своего добился. Про спор какой-то говорил. А я смотрела на него и думала, что он дурак. И не человек, а какая-то скользкая тварь. Противно от этого стало, — Тая нервно рассмеялась. — Зачем тебе все это рассказываю?
— Я не против. Мне интересно с тобой общаться, — ответил Гена.
— Который час? — спросила Тая.
— Второй час ночи. Спать хочешь?
— Нет.
— Составишь мне компанию? Нужно ещё минут тридцать, чтоб всё закончить? — предложил он.
— Мешать буду.
— Нет. Не будешь, — уверенно сказал Гена. — У меня одно время были проблемы с работой. Устроился грузчиком, но пришлось уйти, когда отец заболел. Хорошо, что друзья поддержали. Заставили окончить курсы компьютерные. Поменяли меня, пока я учился. Потом до много сам догнал. Это на самом деле легко. Теперь работаю на дому. Иногда компьютеры чиню, но опять же здесь. В основном вся работа удалённо. На жизнь хватает.
— Я в магазине работала. Майками торговала. Атрибутикой соответствующей. Всякой бижутерией. Уволилась, чтоб поехать на гастроли. Хотя, всё равно бы пришлось уйти. Работала я неофициально. Как-то никогда не задумывалась о завтрашнем дне. И о детях не думала. Всё это казалось далёким. Да и сейчас так кажется, — ответила Тая, садясь рядом на стул, что стоял рядом с компьютерным столом. При этом ещё умудрилась ноги по-турецки скрестить.
— Тебе так нельзя сидеть, — сказал Гена.
— Почему?
— Потому что это вредно. Ты ребёнка ждёшь. Пережмёшь ещё чего-нибудь.
— Какая разница…
— Тая, ты ведь не хочешь делать аборт. Иначе раньше бы всё сделала. Но ты до последнего оттягивала этот момент.
— Ты смеяться будешь, когда услышишь почему я так сделала, — тихо сказала Тая.
— Не буду, — пообещал он.
— Думала до последнего, что проблемы сами собой решаться. Может выкидыш будет. Или Риг одумается. Но ничего этого не случилось. Не бывает чудес, — в её словах проскользнула грусть. Перед ним сидела запутавшаяся девчонка, которая не готова была к новой роли.
— А я верю в чудеса, — возразил Гена.
— Каждому своё, — Тая пожала плечами, явно с ним не соглашаясь.
— Давай не будем спорить, — примирительно сказал он. Опять с улыбкой посмотрел на неё. У него была мягкая улыбка, немного застенчивая, словно он стеснялся улыбаться. Она гармонировала с его круглым лицом. Такие ребята были безобидными тюфяками, которые всегда оставались в тени. Тёмные лошадки. Только этот давно вырос из возраста молодого человека. Или взрослый мужчина, застрявший в юношестве? Тая не смогла ответить себе на этот вопрос.