— Значит решила оставить малыша.
— Решила. Не просто же так он появился несмотря на то, что мы так предохранялись. А тебе не сказала, потому что знала, что ты будешь против.
— Буду. Но после драки кулаками не машут, — он поцеловал её. — Хотя, надо было всё-таки сказать.
— И мы бы поругались. Я бы перенервничала и у меня был бы выкидыш. Спасибо. Я это уже проходила.
— Это мой косяк. И до сих пор себя виню.
— Ладно, проехали. В этот раз буду с тебя пылинки сдувать.
Данко поцеловал её в висок. Темнота. Она накрыла его внезапно. Он закрыл глаза. Попытался проморгаться, но темнота не ушла.
— Эль, а сейчас свет выключили?
— Нет. Если откроешь глаза, то он появиться, — ответила она.
— Точно. Чего-то у меня голова заболела, — он сделал шаг назад. Сел на стул.
— Дать таблетку?
— Да. Голова просто разваливается на кусочки, — ответил Данко. А темнота не проходила. Он закрыл глаза. Пять минут. Успокоится. Обезболивающее. Десять. Зренее вернулось. Это уже начало пугать. Эля поставила чайник. Скоро будет ребёнок. А ему нужно сходить к врачу. Надо прекращать бояться.
Тая лежала на кровати и слушала музыку. Скрипка успокаивала. Жаль, что Тая сама не могла играть. Она попробовала достать скрипку из футляра, а потом… Потом она положила её назад. Руки отказывались играть, душа продолжалась оставаться не на месте. Она болела.
— Будешь яблоко? — спросил Гена. Тая аж подскочила на кровати.
— Ты меня напугал.
— Я не хотел. Так будешь яблоко?
— Буду.
Он сел на кровать рядом с Таей и протянул тарелку с нарезанными яблоками и апельсинами. Тая выключила музыку.
— Что врачи говорят?
— Говорят, что всё нормально. Выписали витамины, — ответила Тая.
— Значит я угадал с яблоками, — Гена улыбнулся. — Сумасшедшая неделя, но мне понравилась.
— И чем?
— Мне теперь не скучно, — ответил Гена. — В комнате чисто и есть с кем-то поговорить. С Данко, Элей и Серёжкой мы общаемся, но у них своя жизнь, а у меня своя.
— Так мы же почти не разговариваем.
— Я не хочу тебя беспокоить лишний раз. И спугнуть тебя не хочу. А то решишь, что я слишком болтлив.
— Скорее молчалив, — ответила Тая.
— Иногда могу болтать без умолку, а иногда и слова не вытащишь. Чет меня всегда из крайности в крайность бросает.
— Крайности. Мне этого не понять. Обычно я придерживаюсь выбранной линией поведения. Когда с мамой жила, то изображала из себя хорошую девочку. Сейчас же тормоза сломались, и я продолжаю куда-то нестись.
— Секс, наркотики и рок-н-ролл?
— Нет. Я стала делать то, что давно хотела.
— Это ведь правильно. Так и надо жить. Заниматься любимым делом. Не оглядываться на других.
— Ты так живёшь? — спросила Тая.
— Мечтаю. Пока не получается так жить. Но я к этому стремлюсь. Шаг за шагом. Но медленно иду.
— Зато верно, — ответила Тая. Он взял подушку. Закинул её за голову, устраиваясь поудобнее. Закрыл глаза.
— Ты спать?
— Устал. Сегодня полночи не спал. Отец всё бродил.
— Я вначале боялась с тобой в одной кровати спать, но за эту неделю поняла, что ты спишь урывками.
— Когда мои не буянят, тогда и сплю, — согласился Гена. — Полежишь со мной?
— Полежу. С тобой спокойно.
Тая легла рядом, отставив пустую тарелку в сторону. От Гены пахло лимоном. Он крепко обнял её, прижимая к себе. Ласково провёл ладонью по спине. Тая машинально закрыла глаза. С ним было спокойно. До такой степени спокойно и приятно, что хотелось, чтоб этот момент длился вечно.
— Не бойся. Всё у нас с тобой будет хорошо, — прошептал он и уснул. Тая только вздохнула. Как же порой всё сложно.
Гена не хотел ехать на шашлыки. Пытался отказать, ссылаясь то на родителей, то на Таю, но Данко был непреклонен. И так пришлось перенести шашлыки на две недели позже, чем планировали из-за работы Данко и Сережи. Поэтому Данко столько привёл доводов в пользу этой поездки, что Гена в итоге сдался и согласился поехать. Польза для родителей, которые почти не выбирались из квартиры, польза для ребёнка, да и Гене надо иногда менять обстановку — всё это Гена пересказывал Таи, после разговора с Данко.
— Чего ты так боишься? — улыбаясь, спросила Тая.
— У нас ещё ни одна поездека не заканчивались без приключений. То мать ругаться начинает, то отец дурит. В августе он купаться пошёл и чуть не утонул. А мать пыталась баню поджечь. В мае она пила с местными самогон и до такой степени перепила, что отравилась. Пока я её вылавливал, отец сбежал. Ребята Ваньке разбитую коленку мазали, отвернулись, а отец в это время пошёл ландыши искать. Так каждый раз. Зимой по сугробам в одних штанах прыгает. Летом за ландышами ходит. Я понимаю, что ребята хотят как лучше, но это лучше меня до седых волос доводит, — ответил Гена.