Итак, в чем же причины одиночества? Практически всегда — или в требовании от других чего-то, чего они не готовы им дать; или, наоборот, в навязывании того, что им не нужно, или же в какой-то внутренней лжи. Если человек от этих внутренних установок — требования, навязывания, искусственности — избавляется, то и его отношения с окружающими начинают меняться.
«А я хотел, чтобы они со мной играли…»
Среди окружающих нас людей встречаются и совершенно психологически нормальные, и имеющие некоторые психологические проблемы, и те, у кого эти проблемы уже практически граничат с душевной болезнью. И безусловно, строить взаимоотношения с ними нужно по-разному. И человеку, переживающему одиночество, тоже важно постараться увидеть, нет ли у него самого проблем в поведении, которые людей отталкивают. Это вполне достижимо, когда у человека есть привычка к анализу прожитого дня, крайне необходимая христианину и для подготовки к исповеди, и просто чтобы куда-то в своей жизни двигаться, а не плыть по течению в неизвестном — а точнее, в печально известном — направлении.
Но гораздо чаще человеку кажется: с ним-то «все так», это у окружающих явные душевные изъяны. Как-то в течение многих лет мне доводилось наблюдать одну мою знакомую. Есть у нее такая особенность: куда ни придет, ее везде поначалу принимают очень хорошо — человек она живой, обаятельный. Все с радостью начинают с ней общаться. Но проходит какое-то время — и общаться с ней перестают. Хотя никому она зла не делает, и на первый взгляд это даже необъяснимо. Она сама понимает это однозначно: люди не умеют любить, и я никому не нужна. Но я ее уже давно знаю, и понял, что здесь у нее каждый раз происходит одно и то же. Когда она появляется где-то впервые, ей очень хочется всем понравиться, и в этом своем желании она буквально превосходит саму себя. А потом… Потом становится такой, какая она есть. То у нее нет настроения, то она всецело поглощена своими делами — и тут уже совершенно не замечает людей. Приходя, ни с кем не здоровается, люди ей навстречу улыбаются, а она проходит мимо. И окружающие, уважая ее выбор, просто перестают искать с ней общения. А она считает, что это они не хотят общаться. И идет искать других людей, потому что эти какие-то «не те». И все повторяется. Так человек проживает всю жизнь.
Или еще — из телефонного общения. «Батюшка, я что-то не так сделала?» Читаю это неожиданное смс и просто не понимаю, в чем дело. Следом: «Простите меня, я Вас очень прошу, простите!» Через несколько минут: «Я подумала и поняла, батюшка, что я это заслужила». Чуть позже: «Я исправлюсь.
Я понимаю, что Вы не хотите мне отвечать, но все же…» А я, конечно, не только не обижался, но никак и в толк взять не могу, с чего человек все это пишет. Мой рабочий день нередко занимает 12–14 часов — это и послушание настоятеля храма, и руководство епархиальным информационно-издательским отделом, и деятельность военно-патриотического клуба «Патриот», и общение с людьми, которые к священнику приходят… Все, с кем мы работаем, об этом знают. И если я даже и к вечеру не смог ответить на звонок, поскольку ни минуты свободной, ни сил не было, большинство это воспринимает с пониманием. Но кто-то готов звонить пять раз, десять раз, пока я не брошу все свои дела, чтобы поговорить. А кто-то умудряется написать десять-пятнадцать сообщений, которые мне приходится читать за рулем, поскольку они без конца звенят, и из которых я понимаю, что ничего срочного у человека нет, но он, пока я не мог ответить, уже успел обидеться, потом сочинить себе какую-то вину, из-за которой я, по его мнению, с ним не общаюсь, осознать, что он это заслужил, попросить у меня прощения, потом опять обидеться — и продолжает требовать у меня уже на все это ответа. А потом еще в личном разговоре горько сетует, что наши взаимоотношения не сложились, что я не воспринимаю его как внутренне близкого человека. Но с чего близость-то начинается…
Порой очень показательно бывает, как кто-нибудь общается, допустим, с кошкой. Один подзовет ее, погладит, за ухом почешет — и кошка мурлычет уже, примостилась у него на коленях и не уходит.
А другой берет эту несчастную кошку и как-то так начинает ей пытаться сделать приятно, что она от него бежит. И вроде бы никак он не злодействовал — за хвост не тянул, в глаз не тыкал. Но неумение вызвать положительный отклик при общении даже на таком уровне сказывается. И это уже, безусловно, болезнь души. И у детей некоторых душа бывает уже таким образом повреждена — ребенок, желая привлечь к себе внимание, делает другому такое, что тот только плачет и убегает. Я видел как-то мальчика, который самосвалом ударил сверстника по голове — так, что нанес травму. Его спрашивают: «Ты зачем мальчику голову разбил? Что он тебе сделал?» — «А я хотел, чтобы они со мной играли…»