Бор Алекс
Одиночество
АЛЕКС БОР
ОДИНОЧЕСТВО
Рассказ
Осенний багрянец прелой листвы печально шуршал под ногами. Зябкий ветерок гонял сухие листья, поднимая пыль, норовя запорошить глаза. Бледное оранжевое солнце низко нависало над унылом горизонтом, и его рассеянные лучи не давали тепла.
Осень...
Андрей медленно брёл по безлюдному переулку, разгребая ногами наваленную грудой сухую ломкую листву. Он не любил осень - "пышное природы увяданье"
всегда наводило его на печальные мысли. Особенно с недавней поры, когда - это было полгода назад - ему неожиданно стукнуло тридцать лет. В голову настырно, как непрошеные ночные гости, ломились непонятные, а оттого пугающие мысли. Мысли столь навязчивые, что избавиться от них не было не желания, ни физических сил. И они, эти мысли, вели себя в его мозгу так, словно были там полноправными хозяевами, и в такие минуты на душе становилось неспокойно, тревожно, тоскливо. Что называется - кошки скребли острыми коготками. И не просто скребли, а точили свои маленькие коготки.
И когда становилось невыносимо от непонятной, тревожной, рвущей на части душу физической боли, Андрей срывался из дома и шёл, сам не зная куда.
Куда глаза глядят... Чаще всего его глаза глядели в сторону Старого города. Так сам Андрей называл ту часть города Староволжска, которая сохранилась с прошлого века. Андрей готов был часами бродить по старинным городским улицам и переулкам, ещё не погибшим от натиска аляповатых новорусских коттеджей, которые росли в Старом Городе как грибы после тёплого летнего дождя. Росли на месте старинных деревянных и каменных домиков, таких уютных и милых, которые возвращали Андрею душевное равновесие и покой, заставляли на недолгое время забыть тревоги и печали и почувствовать себя чуть ли не мальчишкой лет двенадцати от роду. Вольным и свободным ребёнком, который в свободное от школы и уроков время бродит в одиночку по Старому Городу, открывая каждый раз новые тайны Староволжска города, бесконечного, как Вселенная...
Но детство давно ушло - за далёкий горизонт. И город стал очень маленьким, хотя он и рос вместе с Андреем, осваивая новые территории за старыми городскими границами. Но если раньше Андрею не хватало целого дня, чтобы обойти Староволжск из конца в конец, то теперь он успевал сделать это всего за полчаса. То есть не весь Староволжск, а только его старую часть, сохранившуюся с прошлых веков. Новые городские кварталы Андрея интересовали мало - современные дома были не просто одинаковыми, похожими друг на друга как братья - близнецы - не на чем остановить взгляд - но и донельзя унылыми и однообразными, лишёнными даже намёка на привлекательность.
Андрей любил бродить по старинным улочкам Староволжска - и в тоже время чувствовал, что в последние месяцы его пешие прогулки не возвращают душевное равновесие и покой.
Андрей шёл по переулку, по обе стороны которого стояли деревянные домики, похожие на терема из волшебной сказки, и ловил себя на том, что ему хочется сейчас одного - лечь на покрытую осеннею прелостью землю, закрыть глаза и лежать так целую вечность, не думая ни о чём.
Лежать, пока за ним не придёт смерть, и тогда исчезнут все тревоги, сомнения и проблемы.
Андрей вышел на набережную - тихую, уютную, недавно отреставрированную.
Выкрашенные в живые весенние цвета купеческие особнячки заставили Андрея улыбнуться: как красив всё-таки этот Город! Вот этим маленьким домикам в два этажа более двухсот лет, они появились на этой набережной более двухсот лет назад, когда Андрея ещё не было на свете. И будут стоять на месте - если их, конечно, не разрушат бездушные люди, - ещё сотни лет после того, как Андрея уже не будет...
Ну вот, опять эти мрачные мысли... Вспомнят ли камни, из которых две сотни лет назад добрые руки строителей-крепосных возвели для своих хозяев эти особнячки, что когда-то, много веков назад, мимо них проходил Андрей Бородин, молодой человек лет тридцати, который почему-то потерял интерес к жизни?
Конечно, не вспомнят. Мало ли людей прошло мимо этих стен из красного кирпича за две сотни лет...
Мимо Андрея на полной скорости пронеслась красная иномарка. "Тойота", кажется. Андрей плохо разбирался в марках машин... ОН успел разглядеть за рулём силуэт женщины, подсвеченный багровыми солнечными лучами, отражёнными от автомобильного стекла.
Промчавшаяся иномарка и женщина за рулём окончательно выбили Андрея из колеи. Кто бы знал, как ему осточертели эти новорусские жлобы, гоняющие на своих купленных на украденные у народа деньги импортных "тачках" с презрением глядя на окружающих и, невзирая на какие бы то ни было правила дорожного движения... Вот и набережная, которая всегда была местом пеших прогулок горожан, скоро превратиться в пропахшую вонючим бензином автостраду...
Андрей подошёл к парапету набережной, облокотился на фигурную металлическую решётку. Влажный метал неприятно холодил ладони, и колкий озноб быстро перебрался с локтей на лопатки. Андрей поёжился. Но не убрал ладони с холодного железа. Пусть всё будет так, как и есть...
За спиной пронзительно заскрежетали тормоза. Громко хлопнула дверца автомобиля. По тротуару зацокали женские каблучки. Наверное, давешняя владелица иномарки решила сделать променад до ближайшего ресторана, недавно открытого в одном из отреставрированных по этому случаю старинных особнячков, - после того, как от туда куда-то переселили жильцов... Сейчас эта женщина войдёт в полутёмный зал, к ней посеменит бравый официант, по-лакейски согнёт услужливую спину и, заискивая, спросит: "Чего изволите?" Дама томно сядет за столик, небрежно откроит меню и лениво укажет мизинцем на название блюд, которые она захочет откушать. А потом, когда услужливый лакей-официант уйдёт выполнять заказ, лелея надежду получить хорошие чаевые, она закинет одна на другую свои длинные - от самой макушки - ноги и будет, попивая джин-тоник, ждать своего бой-френда, сытого и наглого братка-нувориша.