— Не годятся, — грустно процедил Старик.
— Что поделать, — ответил тот.
Больше они не сказали ни слова. Хозяин не провожал их. Когда они уже закрывали за собой ворота, откуда ни возьмись — девушка. Она вызывающе смотрела на Тому и была неотразимо красивой. Глаза ее встревожили, опьянили парня. Она ему нравилась! Но вдруг он вспомнил Маргу и рассердился на себя: «Этого еще не хватало!» Он еще не решил, чем ответить девушке на ее настойчивый взгляд, как раздался голос отца:
— А ты, девушка, почему меня упредила?
Она оглянулась, боясь, что ее услышат родные, тихо сказала:
— Отец не хочет вступать в кооператив. А я… и… — Тут она заикнулась и вдруг выпалила: — Твой сын мне приглянулся… — И бросилась к дому.
Тома стоял ошарашенный, а Старик погладил свои усы и покашлял многозначительно. Шли они молча, каждый занятый своими мыслями.
«Смотри ты, какой цыпленок вылупился… В кооператив ей захотелось. — Старик морщился. — Такая войдет в дом, все перевернет вверх дном… Перец-девка…» А Тома, вяло переставляя ноги, чувствовал себя униженным и осмеянным. Какая-то девчонка борется за свое, а он вот живет умом отца, отщепенцем делается…
Весь день эта мысль не давала ему покоя.
И вот буйволы найдены и куплены. Правда, не хватило денег, но хозяин оказался сговорчивым. Условились, что, когда он получит недостающие левы, тогда и вышлет справку о продаже. На этом заботы кончились, отец и сын рано утром отправились в дорогу. Сначала буйволы упирались, не шли, вынуждали вести их на веревке, но вскоре попривыкли и зашагали охотно. Теперь отец н сын тащились позади, подгоняли легонько. По сторонам дороги чернели пашней поля. Они тянулись к низкому горизонту, сливаясь с ним и делая его черным. Одинокие колючки качались на ветру. К полудню пошел дождь. Он моросил не больше часа. Небо посерело, опустилось, словно припало к земле. Старику казалось, что, если он взмахнет посохом и нечаянно заденет, оно зазвенит как жесть. К вечеру в небе загомонили стаи ворон. С надрывным карканьем они неслись над полем, предвещая раннюю зиму. Путников ждала впереди плохая погода и длинная дорога. В кромешной темноте, грязные и уставшие, вошли они в тот вечер в попавшееся на пути ямбольское село. Привязали буйволов к забору и, чтобы согреться, забежали в корчму и выпили вина. Пошли поискать навес для скотины.
— Справьтесь в сельсовете, — посоветовал корчмарь.
Старик долго колебался, пойти или нет. На руках не было справки о купле буйволов, и это пугало его. Конечно, он был прав. Мало ли за кого могли их принять?
И все же решили пойти вдвоем. Председатель выслушал их просьбу, оглядел подозрительно, задержал взгляд на раскрасневшихся от вина лицах и бросил:
— Кулакам услуг не делаю!
Прежде Старик подскочил бы, ударил кулаком по столу, но сейчас схитрил:
— Видишь ли, товарищ председатель, мы не кулаки, а рабочие из Димитровграда. Завод послал нас, вот мы и купили буйволов для его нужд. Очень-то нам приятно скитаться по бездорожью, под колючим ветром. А ты сразу — обижать…
Он говорил, а глаза его беспрестанно ощупывали лицо председателя, замечали, как глубокая складка делалась все тоньше, сглаживалась, как поднимались навесы выцветших бровей, и не спешил замолчать:
— Кулака, товарищ председатель, в такую погоду не увидишь на дороге. Его и кнутом не выгонишь из дому. Попивает ракию, и плевать ему на общественные заботы… А такие, как мы, топчут дорогу в любое время, только бы дело шло… Так?
И, выждав, когда Председатель кивнул в знак согласия, продолжил:
— Что мне стоило отказаться, а вот на тебе, согласился… На прошлой неделе зовет мой начальник Кара-ински. Посидели, поговорили, ну, выпили под конец. И тут он говорит: «Ты думаешь, дядя Даньо, для праздных разговоров позвал я тебя? Нам вот так нужны два буйвола. Осень, дожди, на реках начинается паводок, на грузовике к пескам не подберешься. Буксуют. Так что нас могут спасти только буйволы. У тебя, говорит, верный глаз, поброди по кооперативам, пригляди пару буйволов». Подумал я, подумал, товарищ председатель, и согласился…
Во время разговора Старик придвинул свободный стул, сел к печке, зябко потирая руки. Было видно, что он не собирался кончать разговор. Брови председателя перестали хмуриться, и из-под них взглянули два чистых доверчивых глаза.
— Вот и пошли с сыном… Туда, сюда, вплоть до Сливена. Торговля, товарищ председатель, как охота, увлекает. Идешь — идешь, а оглянешься — удивление возьмет: как осилил такой путь. Вот и с нами случилось то же самое…