Тома и сейчас, стоит лишь прикрыть глаза, видит длинное тело утопленника, распростертое на песке, поцарапанное лицо и опухшие ладони, а рядом с ним, как выпавший искусственный глаз, блестели маленькие дамские часики — последний подарок запоздалой отцовской любви. Человек исчез с лица земли. Он пил, был вертопрахом, всю жизнь искал, где полегче. И все-таки были люди, которые горевали по нем. Одна женщина осталась без мужа, дочь — без отца. Два сердца, полные горечи.
Тома видел их и не мог не поверить в искренность их печали. Там, на окраине нового города, навечно остался лежать Длинный. Теперь ему наплевать на тяжелые носилки, железные решета и шутки Динки. «Вот так каждый упадет последней каплей высохшего источника, — подумал Тома и, чтобы успокоить себя, закончил: — А город останется…»
Да, белый город, выросший на берегах Марицы, останется и после них. Это радовало.
Тома поднялся и, снова плеснув в лицо холодной водой из фонтанчика, взглянул на солнце, жаркое и пронзительное. Из низкого двора вышел обходчик, зевнул лениво.
— Куда ты ездил?
— На похороны…
— Умер, значит…
— Умер, — подтвердил Тома.
Услышав их разговор, из окна высунулась темноволосая девушка.
— Кто умер, отец?
— Цоко Длинный, — резко сказал обходчик. — Ты его не знаешь.
Девушка не обиделась на сердитый ответ отца, облокотилась на подоконник и незаметно посмотрела на Тому. Глаза их неожиданно встретились, она смутилась и, робко улыбнувшись, быстро скрылась.
Что-то затрепетало в груди Томы. Уходить расхотелось, и он снова сел на камень.
Обходчик, должно быть, заметил эту перемену, покрутился по двору, долго возился со старым своим велосипедом, а когда подошел к криво висящей двери, оглянулся, сердито позвал:
— Марга!
В окне быстро показалась темноволосая голова.
— Что, отец?
— Занимайся! Хватит вертеться!
Голова тотчас исчезла, из глубины домика долетел голос девушки:
— Ладно… Слышала!
На дворе стало тихо. Тома наблюдал, как обходчик вскочил на свой обшарпанный велосипед, как блеснул на солнце спицами и пропал за поворотом дороги, ведущей к реке. Тома знал, что там ждут и его, но не стал спешить. Все равно рабочий день потерян. После кладбища вообще не было желания работать. К тому же робкая улыбка девушки заставила забыть обо всем. Он то и дело поглядывал на окно, ждал, что в нем снова появится девушка, но напрасно. Только однажды дрогнула занавеска, и Томе показалось, что за ней кто-то спрятался. Нет, наверно, он вообразил.
— Что изучаешь? — наугад крикнул он.
Ему никто не ответил. Голос его коротким эхом отозвался в пустом домике и погас. Но вскоре занавеска все же качнулась.
— Догадываюсь, тебе не очень-то хочется зубрить? — подразнил Тома.
— А тебе?
— Очень…
— Даже французский?
— И французский.
Из окна долетел тяжелый вздох, и после короткого молчания жалоба:
— Не везет же мне! Ну, никак…
— У тебя переэкзаменовка? — сказал Тома.
— Угадал…
Тома собрал всю свою смелость и, оглянувшись, глухим от волнения голосом проговорил:
— Выйди, я тебе помогу.
На этот раз девушка замолчала, должно быть, раздумывала. И когда Тома решил, что она рассердилась и не ответит, голос ее раздался вновь:
— Не хочу…
— Почему?
— Боюсь…
— Меня?..
— И тебя…
И только Тома собрался крикнуть, что он не людоед и ее не съест, как с огорода долетел чей-то голос:
— Марга, с кем ты болтаешь?
— Мама… — дрогнул голос девушки.
Тома встал с камня, виновато взглянул на домик и зашагал к воротам. Проходя мимо окон, замедлил шаг и бросил:
— До свидания!
Девушка не ответила. Дойдя до развилки дорог, он оглянулся и увидел, как в окне мелькнула темноволосая девушка и исчезла в глубине комнаты.
Он шагал по шоссе, и жаркий день был ему уже не в тягость; наоборот, радовал чудесными красками сентября. И жизнь ему виделась сейчас полной смысла и неожиданностей, ради которых стоит побыть на этом свете.
Белогрудые ласточки на крутом берегу растревожились не на шутку. Они стрелой носились низко над водой и шумно щебетали.
— Быть дождю! — Старик взглянул на небо. — Завтра, непременно. Уберем сита, а то река взыграет и унесет их.
— Кто знает, будет ли? — Тома не поверил в предсказание, а в душе обрадовался. На работу не идти, можно сбегать к обходчику, а то попробуй жди воскресенья.