— Ты лучший, — прошептала Сурин, вновь обнимая мужчину. — Я очень хочу, чтобы ты мной гордился.
Чанёль резко повернулся, столкнувшись с племянницей лицом к лицу, и невольно задержал дыхание, глядя в полные слёз глаза словно в сверкающую бриллиантами звёзд бесконечную Вселенную. Губы потянулись к ней помимо воли, ласково коснулись напряжённого рта и, не встретив сопротивления, смяли яростно, подавляя и выпивая до дна.
«Это в последний раз!» — клялся себе Чанёль, ныряя языком в глубину чужого рта и хватая саднящими губами сбитое дыхание.
«Это больше не повторится!» — мысленно обещала Сурин, теряя голову и жадно цепляясь пальцами за мужские плечи.
А сладкая боль, как изощрённая отрава, текла по венам, сводя с ума и не давая остановиться.
_______________________
*Sia — Bird Set Free
========== Глава 28 ==========
Чанёль устало смотрел на дорогу, стараясь не обращать внимания на весёлые смешки за спиной. Каждая такая улыбка причиняла почти физическую боль, но он понимал — так нужно, потому и терпел.
Решение взять в поездку Сехуна пришло к ним с Сурин одновременно. Они, почти не разговаривающие после того поцелуя на крыльце, сделали вывод, что компания О не помешает.
— Так будет веселее! — натянуто улыбалась девочка.
— Несомненно! — соглашался Пак.
И оба в душе думали о другом — им нужен кто-то, чтобы не быть наедине. Тот, кто удержит от безрассудных поступков и разгонит проклятый туман в голове. Тот, кто вновь сможет сделать их правильной семьёй. Как ни крути, но О Сехун лучше всего подходил на эту роль.
— А долго ещё ехать? — обратился к Чанёлю парень.
— Осталась пара километров, — ловко обогнав массивную фуру, скривился Пак.
Взгляд, мельком брошенный за плечо, выхватил задумчивую Сурин, теребившую выбившуюся из хвоста прядь волос. Прекрасная и чистая, казавшаяся особенно невинной в нежном утреннем свете, она привлекала внимание обоих мужчин, сама того не ведая.
Бабушка, вышедшая встречать их к воротам дома, счастливо расплакалась при виде внучки. Они долго обнимались, укачивая друг друга в крепких объятиях, а затем Сурин с улыбкой представила своего друга.
— Какой красивый молодой человек! — приветливо заметила старушка.
— Правда? — Сехун игриво округлил глаза и тут же бросился помогать Чанёлю с вещами.
Обустроившись и пообедав, Сурин повела друга на прогулку, благо погода стояла чудесная. Они отцепили Рамона и направились в сторону реки, пообещав бабушке что будут осторожны и не задержатся допоздна.
Чанёль проводил удаляющуюся парочку тяжёлым взглядом и машинально потянулся к пачке сигарет. Старушка хотела что-то сказать, но в последний момент передумала и вернулась в дом, громко шаркая старыми тапками по деревянному полу.
Выкурив три штуки одну за другой, Пак нервно спустился с крыльца и подошёл к воротам. Сурин уже и след простыл, а глухая тревога начала неспешно ворочаться и беспокоить ещё тихой, почти незаметной болью.
Да, он сам сказал в порыве гнева и отчаяния, что племяннице стоит встречаться с Сехуном. Да, он действительно считал, что так будет лучше для всех. Но ведь Сурин совсем неопытная, так зачем он толкает её в объятия нелюбимого? Почему ломает её желания своей волей? А что, если малышка натворит глупостей? Кто возьмёт за них ответственность?
— Кто-то должен оградить её от меня, — шептал Пак, мечась по двору, словно загнанный в клетку зверь.
Клокоча от раздражения, нелепого волнения, мужчина готов был пустить себе пулю в висок, лишь бы прекратить это всё. И почему Чжесок умер? Почему оставил свою дочь на попечении брата, который никогда не умел обращаться с детьми? Да и Сурин уже далеко не ребёнок. Она — копия Еын. Ещё более совершенная, чем её мать. И она — самое жуткое проклятие в жизни Чанёля.
***
— Здесь красиво, — задрав голову к чистому небу, улыбался Сехун.
Девочка шагала рядом, удерживая поводок с Рамоном, и согласно кивала. В этом крохотном городке даже воздух был другой — наполненный ароматом прелой земли, разморённой дождями и готовой к зиме. Здесь летали птицы — смелые, приученные к человеческим рукам. Причудливо переплетались многочисленные ручьи, устремляющие потоки прозрачной воды к шумной реке. И воздух был сладким на вкус — таким, что никогда не надышишься.
— Нужно было взять велосипеды. Мы бы тогда столько мест объехали!
— Ага, и увязли в ближайшем болоте!
Сехун красноречиво взглянул на резиновые сапоги подруги, заляпанные в грязи, и она тут же рассмеялась, запрокинув лицо к небу.
— Ты бы тоже надел что-нибудь более подходящее!
— А это старые кеды. Мне их не жалко! — откинув чёлку со лба, возразил О.
Заметив, что Сурин стало тяжело удерживать пса, он взял поводок в свою руку и, чуть подумав, отпустил Рамона. Радостный пёс тут же бросился в глубину леса, вдоль которого они шли, и принялся распугивать громким лаем сонных птиц, сидевших на нижних ветках деревьев.
— Пусть порезвится, — подмигнул он Сурин.
— Он только испачкается весь!
Они прошли ещё немного, прежде чем перед ними появилось непреодолимое препятствие в виде широкой лужи. Сехун боязливо ткнул носком бурую воду и покосился на Ли, уже размышляющую, где найти обходные пути.
— Запрыгивай! — похлопав себя по плечу, приказал парень.
— С ума сошёл? — округлила глаза Сурин. — Ноги промочишь и заболеешь. А я в сапогах. Так что давай ты на меня.
В ответ на это Сехун лишь закатил глаза и подхватил на руки взвизгнувшую девушку. Испуганно схватившись за его шею, Сурин зажмурилась и даже дыхание задержала. О же, преодолев лужу в три широких шага, поставил её на землю и с едва заметной тоской покосился на промокшие кеды.
— Ничего страшного, высохнут, — отмахнулся он. — А если нет, то ты будешь обязана меня лечить!
— Ага, размечтался! Ладно, пойдём в одно место — оно недалеко отсюда. А потом бегом домой. Хорошо?
— Как скажете, капитан! — шутливо отдал честь Сехун.
Миновав деревянный мост, перекинутый через реку, они посвистели Рамона и, посадив счастливого пса обратно на поводок, направились в сторону темнеющего впереди здания.
— Это наше с папой место. Мы здесь часто бывали. Знаешь, пикники там устраивали или земляникой лакомились. Я всё хотела пробраться внутрь заброшенного здания, но папа пугал, что там полно крыс и даже привидения бродят, — тихо рассказывала Сурин, печально улыбаясь.
Сехун не перебивал девушку, прекрасно понимая, что это одни из самых драгоценных воспоминаний в её жизни. И был несомненно счастлив, что она открывалась ему сейчас, искренне рассказывая о том немногом, что приносило ей радость в прошлом.
Они сидели на поваленном дереве, Рамон спал у их ног, а жёлтый диск солнца катился к горизонту, понемногу отбирая такое нужное тепло. А Сурин ни на минуту не умолкала — рассказывала взахлёб об отце, о их приключениях, разговорах, редких ссорах. Сехун никогда не видел этого человека, но был уверен — тот являлся прекрасным отцом. Нежным, заботливым и любящим, давшим Сурин всё то, в чём нуждается каждый ребёнок. Он был светом в жизни девочки, и с его смертью весь мир погрузился во тьму. Совсем как здесь и сейчас, когда тёмные облака проглатывали солнце и расплёскивали по земле сумерки.
— Эй, ты совсем замёрзла. — Сехун ласково коснулся ледяной щеки Сурин и сжал в ладони её пальцы.
— Какие горячие, — шмыгнув носом, улыбнулась Ли.
— Суй сюда, здесь ещё теплее. — О расстегнул куртку и сунул замёрзшие руки подруги под ткань.
Он чувствовал, как негнущиеся пальцы неловко ухватились за свитер, и едва сдерживался, чтобы не прижать к себе девочку и не погладить по волосам.
Сехун первым услышал хруст веток и повернул голову на шум. Вышедший из-за здания Чанёль смерил их нечитаемым взглядом и медленно направился в их сторону. Сурин тут же напряглась и попыталась выдернуть руки наружу. О крепко держал хрупкие запястье, но после очередного отчаянного рывка выпустил их и торопливо застегнул куртку.