— Дядя, прости, мы задержались! — Ли вскочила на ноги и неловко одёрнула пальто. — А как ты нас нашёл?
— Бабушка сказала, что это твоё любимое место. — Мужчина вытащил из кармана тёплые перчатки и протянул их девочке.
И никто не ожидал, что мирно дремавший Рамон неожиданно вскочит и, выставив клыки, набросится на Чанёля. Мужчина изумлённо отшатнулся от взбесившегося пса, явно намеревающегося вцепиться ему в ногу, и брезгливо скривил губы.
— Тупая тварь! — прошипел он, смело глядя в злые глаза собаки.
— Рамон, тихо! — попыталась вразумить животное Сурин.
Сехун с трудом оттащил пса от неподвижного Пака и виновато развёл руками, словно это он был виноват в случившейся вспышке ярости.
— Бабушка ждёт вас на ужин, — бросил на прощание Чанёль и зашагал в обратном направлении.
Он слышал злой собачий лай, голос Сехуна и чувствовал на спине взгляд Сурин, оставшейся стоять на месте. И как бы ни было велико желание обернуться, он ушёл без оглядки. Пусть девочка теперь сама решит, чего хочет. А свой выбор он, кажется, уже сделал.
***
Этой ночью Сурин плохо спала. Эмоционально вымотанная за день, она смотрела в тёмный потолок и понимала, как же сложно метаться между двух огней, пытаясь угодить всем, кроме самой себя.
Не желая обижать Сехуна и заставлять чувствовать себя лишним, она продолжала общаться с ним весь вечер, листала семейный альбом, несколько раз пила травяной чай с бабушкиной шарлоткой, громко смеялась над его шутками. И кажется, что О даже не догадывался, что всё это время Сурин лишь создавала видимость присутствия, хотя все её мысли были только о Чанёле.
Не слишком ли много сигарет он выкурил? Надел ли он куртку, прежде чем выйти на улицу? А не стоит ли ему воздержаться от употребления кофе перед сном?
Сотни важных вопросов, связанных с мужчиной, мешали сосредоточиться на беседе с Сехуном. И Сурин было невероятно стыдно за эту ложь, приправленную улыбками и псевдоучастием. Она хотела саму себя исхлестать по щекам и одновременно понимала, что ничего у них с Сехуном не получится. Не любит она его, не чувствует ничего, кроме дружеской привязанности. Быть вместе — значит обмануть и его, и себя. Причинять боль всем сразу, включая Чанёля, мечущегося по дому, словно неприкаянного. Нет, Сурин не была к этому готова.
Рано утром, встав вместе с бабушкой, девочка помогла с завтраком и сразу ушла на кладбище. Сорвав по дороге поздних осенних цветов, бледно-синие лепестки которых успели пожухнуть, она без труда нашла нужные могилы и обессилено села на колени. Положив букет, она коснулась выбитых на мраморе дат и прикрыла глаза. Секунды тишины плавно перетекали в минуты, но Сурин была уверена — ей не нужно было говорить, чтобы родители её услышали.
— Вы всё знаете. Всё видите, — наконец, выдохнула она, стыдливо опустив лицо. — Такой дочерью нельзя гордиться, простите меня, пожалуйста!.. Просто знайте — Чанёль для меня больше, чем просто мужчина. Меня тянет к нему со страшной силой. Умом я понимаю, что нужно от него бежать, но сердце толкает меня обратно.
Девочка смахнула слёзы и натянула рукава свитера ещё ниже, пряча в них замёрзшие пальцы.
— Пап, я даже не знала, что он любил маму. Возможно ему кажется, что я похожа на неё? Или вдруг, выносив меня, мама подарила мне вместе с жизнью любовь к Чанёлю? Такое чувство, словно моя привязанность к нему течёт у меня в крови. До встречи с ним я словно бы и не жила… Я хочу быть с ним, но мне очень стыдно и страшно. Это неправильно, но нет никого, кто подскажет мне верный ответ!
Отвернувшись, Сурин закусила губу и зажмурилась. Сейчас, когда ей так был нужен родительский совет, она слышала лишь звенящую тишину. Не было людей, здесь не было ничего живого, лишь мёртвое молчание — убивающее, сводящее с ума.
— Если вы есть, то скажите, как мне дальше жить?! — не выдержав, крикнула девочка. — Меня научили читать и писать, даже таблице умножения обучили! А как быть с чувствами? Как понять, где правда и ложь? Где верный выход, а где ошибочный? Кто мне это объяснит, если не вы?!
Поднявшись с колен, Сурин решительно пошла к дороге, не оборачиваясь, отталкиваясь от чужих холодных камней. Хотелось поскорее уйти отсюда, забыть обо всём, как о страшном сне. Вот только знать бы, куда идти и от кого бежать?
Когда она, зарёванная, вернулась к дому, её встречала лишь бабушка. Вытерев влажные щёки внучки фартуком, она схватила её за локоть и отвела на кухню, где налила целую кружку ароматного чая, абсолютно точно исцеляющего от всех бед.
— А где дядя? И Сехун? — придя в себя, поинтересовалась Сурин.
— Дружок твой спит до сих пор, а Чанёль на заднем дворе пристройку ремонтирует.
Ли напряжённо покосилась в окно и ощутимо вздрогнула, когда ладони старушки коснулись плеч.
— Сехун хороший мальчик, но городской, породистый. Не наших он кровей, статуса другого. А я всегда говорила — нужно искать себе ровню, тогда и счастье будет. Вот мать твоя, дурёха непутёвая, связалась с богатеем одним на свою беду. И что она от него получила, а? Хорошо хоть Чжесок её, испорченную такую, в семью принял да от позора спас! В то время нравы ведь совсем другие были — всё после свадьбы. А Еын чего только не творила по глупости с парнем тем!
Сурин видела, как сердито комкала старушка в руках полотенце и передвигала по столу тарелки. Она наверняка даже не догадывалась, что внучке отлично известно имя этого богатея, разбившего в юности мамино сердце. Если он был первым у неё, то ведь и для Сурин тоже может стать таковым? Она ведь ничуть не хуже, а может даже чуточку привлекательнее?
— Бабуль, да у нас с Сехуном и нет никакой любви. Мы просто хорошо общаемся, в одну секцию ходим, — твёрдо заверила она старушку.
— Смотри, глупостей не натвори, а то пойдёшь по стопам матери!
— Да что ты мне о ней говоришь? Я её даже не видела ни разу в жизни, так как могу быть на неё похожа?
— А что ты кричишь? Вы одно лицо! На фотографии-то смотрела?
Обиженно встав из-за стола, Сурин наспех сполоснула кружку и хотела пойти навестить дядю, но в дверях кухни столкнулась с сонным Сехуном. Не сдержав разочарованного вздоха, она усадила его за стол, попросила бабушку самостоятельно покормить парня и всё же выбежала на улицу.
Чанёль действительно приколачивал новые доски на место прогнивших, зажав в зубах несколько тонких гвоздей. Он уверенно сжимал молоток, совершая точные удары, но увидев подсматривающую за ним Сурин, промахнулся и едва не приложился по пальцу.
— Напугала! — проворчал он, тряхнув головой.
— Извини. Может, хочешь чего-нибудь? Воды, например?
— Я скоро закончу, и вернёмся в город, — равнодушно отрезал Чанёль, вернувшись к ремонту.
***
По дороге домой в салоне царила тишина. Сехун хмуро смотрел в окно, уже не спеша шутить и разряжать обстановку. Сурин виновато на него косилась, но всё чаще поглядывала в сторону усталого Чанёля, изредка потирающего слезящиеся глаза.
Они подвезли О до самого дома. Попросив дядю подождать одну минуту, девочка вышла вслед за другом и постаралась максимально искренне улыбнуться.
— Спасибо за прекрасные выходные! — поблагодарила она, стоя напротив парня.
— Если они были хотя бы для тебя прекрасными, то не за что.
— Что-то не так? — насторожилась Сурин, пряча руки в глубоких карманах пальто.
— Зачем ты потащила меня с собой? Думаешь, я не вижу, что был в тягость? Или ты меня взяла в качестве живого радио, чтобы болтало и отвлекало? Прости, но я так не хочу. Разберись для начала в себе, а потом решай, хочешь ли со мной общаться.
Сехун развёл руками и открыл калитку, тут же скрывшись за высоким забором. Сурин разочарованно поджала губы и, постояв неподвижно пару секунд, села на переднее сиденье рядом с дядей.
— Что он сказал? — спросил Чанёль, тронув автомобиль с места.
— Да так, ничего важного.
***