— Я в порядке! В порядке! — твердила она, заключив родное лицо в ладони. — Всё хорошо!
Немного успокоившись, Пак рухнул на пол и уткнулся носом в обнажённые дрожащие колени девочки. Сурин гладила его по волосам и тихо плакала, судорожно извиняясь, хотя и не понимая за что.
— Я так испугался того, что ты не открывала. Боялся, что ты что-нибудь с собой сделала, — шептал мужчина, медленно приходя в себя. — Прости, что довёл тебя. Я не хотел!
— Где она? — опасаясь, что Джунха может зайти в любой момент и увидеть их, выдохнула Сурин.
— Её нет, мы одни, — подняв голову, ответил Чанёль.
Сходив в разгромленную ванную, он вернулся с полотенцем в руках и аккуратно промокнул кровящие ранки на голове племянницы. Поцеловал узкую дрожащую ладошку, и только тогда Сурин почувствовала лёгкий запах алкоголя.
— Мы с Ифанем посидели в баре после работы, — объяснил мужчина, неуверенно комкая в руках махровую ткань.
Поднявшись с колен, Чанёль практически дошёл до двери, когда девочка позвала его по имени. Медленно обернувшись, он взглянул на обнажённую Сурин и судорожно сглотнул, стараясь не обращать внимания на маленькую грудь, словно созданную для его ладоней.
— Можно я переночую с тобой? Мне страшно, — взмолилась Ли, едва не взвизгнув от счастья, когда дядя нехотя кивнул.
В чужую кровать она забралась в пижаме, чем слегка успокоила взвинченного Пака. Выкурив полпачки сигарет и выпив пару чашек крепкого кофе, мужчина лёг рядом и позволил тонким рукам обвить себя поперёк туловища.
— Сурин? — тихо позвал он, глядя в тёмный потолок.
— Да?
— Помнишь, мы же клялись, что будем только родственниками. Что ты не будешь против, если я начну встречаться с кем-либо. Тогда почему ты ненавидишь Джунху?
— Потому что она тебе не подходит. Ты её не любишь, и тебе с каждым днём всё сложнее её терпеть. Я же вижу.
— Стерпится — слюбится.
— Неправда.
Возразить на столь весомый аргумент было нечего, да Чанёль и сам понимал бесперспективность своих отношений с Джунхой. Понимал, но обрывать их не спешил. Почему-то он был уверен, что именно связь с девушкой ограждает его от племянницы, спасает их обоих от пьяного больного безумия.
— Я тебе нравлюсь такой? — спустя несколько минут шепнула Сурин.
Тогда Чанёль перевернулся на бок, легко провёл ладонью по лысой макушке и поцеловал девочку в лоб.
— Я люблю тебя, малышка, какой бы ты ни была. Но только не нужно больше делать глупостей. Хорошо?
— Я тоже люблю тебя, — вжимаясь лицом в тяжело вздымающуюся грудь, выдохнула Ли.
Ей безумно хотелось поцеловать мужчину по-взрослому, сжать его ладонь и положить себе на грудь, добровольно избавиться от одежды и прогибаться под уверенными касаниями Чанёля. Она знала, что он бы не устоял. Сдался бы под её напором, окончательно обезумев.
Но ещё больше Сурин боялась потерять — мужчину, его доверие, тот уют, что между ними воцарился, поэтому послушно закрыла глаза и постаралась уснуть.
Уже позже, когда дыхание Чанёля выровнялось, а напряжённые руки расслабились, Сурин выбралась из-под одеяла и подошла к окну. Там, снаружи, шёл снег. Белые пушистые хлопья падали с неба, покрывая землю ровным толстым ковром. Мир затих в предчувствии зимы. Ледяная тоска пробиралась сквозь прозрачные стёкла, затопляла комнату холодным тёмно-синим цветом, и Сурин хотелось без остатка раствориться в этом сиянии.
____________________________________________________
*KHS feat. Chase Holfelder — All I Want For Christmas Is You
========== Глава 34 ==========
Девочка, ты возносишь меня на седьмое небо,
У меня будто вырастают крылья,
Но я падаю с небес,
Только лишь взглянув в твои глаза.*
На удивление, но одноклассники отступились от Сурин. То ли никто не хотел оказаться на месте трёх парней, родителей которых вызвали в школу и строго отчитали; то ли травить девчонку, по-прежнему разгуливающую по школе без парика и с равнодушным лицом, было просто неинтересно. Они всё ещё шутили по поводу «лысой дуры», но близко не подходили, предпочтя скалить зубы со стороны.
Тренер Ким сделал для Ли приятный сюрприз, предложив индивидуальные занятия. Теперь Сурин три дня в неделю приходила в бассейн по вечерам и наворачивала круги до полного изнеможения и онемения мышц. Чонин гонял её нещадно, не забывал подбадривать, и неизменно отвозил домой после занятий, опасаясь, что к девочке может кто-нибудь привязаться.
— Мне не сложно, я живу недалеко отсюда, — улыбался он, когда Сурин тихо извинялась за причинённые неудобства.
К счастью, дядя возвращался домой позднее. Ли не хотелось думать о реакции Чанёля, когда тот узнает о столь трепетной заботе со стороны школьного тренера.
Впрочем, беда пришла, откуда не ждали — в пятницу после уроков Сурин столкнулась в раздевалке с Миной, которая решительно преградила ей путь и предложила поговорить. Ли нехотя прошла за девушкой под лестницу, где никого, кроме них, не было, и села на скрипнувшую лавку. Некстати вспомнилось, как ещё месяц назад они сидели здесь с Сехуном и слушали музыку, разделив одни наушники на двоих. О улыбался ей, беззвучно подпевая словам песен, и шутливо пихал локтём в бок, пытаясь добиться внимания подруги.
— И что это значит? — хмыкнула Мина, сев рядом и указав на лысую голову Ли.
— Ты это только сейчас заметила? — скептически поинтересовалась Сурин.
— Все эти дни твоя популярность зашкаливала и было слишком много желающих с тобой поговорить…
— Что тебе нужно? — устало вздохнула девочка, не настроенная упражняться в острословии.
— Я уже задала вопрос — зачем ты сбрила волосы? — с нажимом повторила Хан.
— Это не твоё дело. Если это всё, то я пошла!
— А Сехун знает?
Сурин, успевшая приподняться со скамьи, села обратно и зло посмотрела на Мину.
— Не знает.
— Тебе стыдно, или он просто не отвечает на твои звонки?
Ли не хотела показывать, что её задели слова девушки, но щёки всё равно болезненно покраснели, а пальцы сжались в кулаки. Хан безошибочно нажала на больную мозоль — Сурин уже не раз звонила Сехуну, но его телефон был либо отключён, либо просто не отвечал. Становилось ясно — О вычеркнул её из своей жизни и ему не было никакого дела до проблем бывшей подруги. С этим было невозможно смириться, но и навязывать своё общение Ли не могла.
— Это даже хорошо, — улыбнулась Хан. — Представь его реакцию, если он увидит тебя такой. Он либо рассмеётся, либо сплюнет.
— А тебе-то что? Или ревнуешь до сих пор? — постаралась сохранять спокойствие Сурин.
— Очень ревную! Безумно просто! Но поговорить я хотела о другом. Ты знаешь, какие слухи ходят по школе? — Дождавшись, когда Ли поднимет взгляд, Мина довольно продолжила: — Все вокруг считают, что у вас с Чонином роман! Хочешь подставить своего учителя компрометирующим поведением?
— Какой ещё роман? — возмутилась Сурин. — Он просто подвозит меня домой, потому что боится отпускать одну!
— Ни за кого не боится, кроме тебя? Я в это, может, и поверю, а вот учителя и родительский комитет вряд ли. Смотри, моё дело — предупредить.
Хан пожала плечиками и ушла, не прощаясь. После разговора с ней на душе стало ещё гаже и противнее, словно Мина вылила туда целое ведро зловонной грязи.
Не желая более задерживаться в школе, Сурин надела шапку и вылетела на улицу, специально проигнорировав Чонина, очищающего автомобиль от налипшего снега. Ещё не хватало, чтобы у тренера были проблемы из-за злых языков недоброжелателей.
Но даже придя домой, Ли поняла, что покоя можно не ждать. Из-за предстоящего завтра торжества все словно с ума посходили. Цзыань заставила всю плиту кастрюлями и сковородами, игнорируя слова Чанёля о том, что празднование будет проходить в ресторане и в приготовлении пищи нет никакой нужды. Джунха обложилась каталогами и блокнотами с тысячью пометок, каждую минуту куда-то звонила и о чём-то договаривалась. Кроме того, на диване в гостиной обнаружился даже Ифань — единственный, кто остался в стороне от всеобщей суматохи.