«Перемещенцы» считали, что Эдем обратная сторона Медэ. Континент, противоположный землям, где они родились и выросли. Мысль о том, что их могло перенести в другой мир, они отбросили как неразумную, ведь перемещения на Медэ были сопряжены с большими трудностями. Кроме существующих с незапамятных времен порталов переносящих только в ту точку, где есть аналогичный портал, на Медэ перенос людей и предметов был возможен на небольшое расстояние, чаще всего не превышающее пяти - десяти тысяч мер, но даже это требовало больших затрат магии.
Считалось, что покинуть материк Медэ было невозможно, так как сушу в большинстве случаев от океанов отделяли горы. Если же их не было, пройти по воде далеко не удавалось, так как корабли затягивало в водовороты, и их больше никто никогда не видел. На Медэ не было морского транспорта. Единственное место, где можно было плавать на кораблях, ловить рыбу и жемчуг, было внутреннее море на юге континента, во владениях семьи ми Адов. Пройти за пределы островов ми Адов в открытый океан было невозможно. Как и везде корабли пропадали в водоворотах и разбивались на рифах. Сколько людей и магов погибло, пытаясь преодолеть магию водоворотов, выйти в открытый океан, но все было безрезультатно. И жители Медэ смерились с тем, что они ограничены в передвижениях по миру, а со временем совсем отказались от попытки исследовать, то, что находится за пределами континента. Последующие поколения магов и вовсе стали считать, что в их мире один континент, благо перенаселение им не грозило, не смотря на высокую продолжительность жизни, рождаемость была низкой.
О существовании Эдема до попадания сюда не знал никто из нынешних обитателей убежища Безумного Артефактора, и тем труднее было смириться с изоляцией от всего мира. Дом практически являлся частью храмового комплекса, занимавшего обширную площадь. Территория его была настолько большой, что они до сих пор не смогли изучить все, особенно с учетом того, что постоянно приходилось распутывать хитроумную защиту и пытаться нейтрализовать ловушки непонятно кем поставленные.
Но две пары магов не опустили руки и продолжали искать способ вернуться к детям, оставшимся на другой стороне мира. Тоска по дому и оставшимся на Медэ детям не отпускала, хоть на Эдеме у них родились и подрастали малыши. У четы ми Немет на Медэ остался восемнадцатилетний сын, сведения о котором они смогли получить через десять лет от появившихся друзей, а чета ми Реаф оставила там девятилетнюю дочь. Ми Реаф оставили единственного ребенка практически в руках врагов и очень сильно за нее тревожились. Даже заботы о рожденных на Эдеме детях не смогли заглушить тоску по первенцам. А желание для своих детей лучшей доли, чем одинокое существование вдали от всех, подстегивало и не позволяло опустить руки.
Насколько их представление о реальном расположении Эдема было верным, они не знали, составив свое мнение о месте в котором оказались по туманным и обрывочным высказываниям в записях, оставшихся от прежнего «обитателя» этих мест. Как сюда попадал Безумный Артефактор, они так и не смогли понять за все время, что провели здесь, пытаясь выжить посреди девственных джунглей и разбирая оставшиеся в наследство записи великого безумца. Кому принадлежали другие записи, они даже не могли предположить. Отличались они не только по почерку, но и манере излагать мысли. Вынужденные исследователи пришли к выводу, что первые записи были сделаны более двадцати пяти тысяч лет назад и сохранились только благодаря охранным чарам, наложенным как на них, так и на библиотеку.
В Эдеме у четы ми Немет родился сын Аливий, а затем через пятнадцать лет вопреки всему – дочь Арабелла. В семье черных магов она была первой девочкой родившейся у носителя дара черного огня. И уже сейчас было ясно, девочка унаследовала родовую магию отца, как и ее братья. У четы ми Реаф родились близнецы Дариан и Дарина, а затем через пять лет дочь Катарина.
Мамам было трудно справляться с этими непоседливыми и любопытными детьми так щедро одаренными магией родителей, что за ими нужен был постоянный пригляд. Если бы не големы, помогавшие женщинам по хозяйству, а точнее выполнявшие всю работу по дому, женщинам пришлось бы тяжко.